Все отзывы на произведения Густава Майринка (Gustav Meyrink)

elninjo_3, 05 февраля 2013 г. в 10:24

Книга не простая. В нее начинаешь буквально вгрызаться с первых строк и как правило не очень удачно. Стиль написания абсолютно противоположен большинству современных авторов, тем более фантастов, и характеризуется очень длинными сложноподчиненными придаточными предложениями, прочитав которые, не так просто понять о чем же оно было написано, где сказуемое и куда потерялось подлежащее. По манере, стилю и атмосфере произведение схоже с «Преступлением и наказанием» Достоевского. Так что вы должны быть готовы к непростому чтению, к мрачным нездоровым картинам.

Я готов не был. Прочитав две главы — бросил. Однако, взыграла гордость и спустя неделю я решился сделать новый рывок и перевалил за 3-ю главу. Дальше стало намного легче — начались действия, загадки, над которыми можно подумать и не слишком повредить свой мозг, а главное, я стал привыкать к этому странному стилю изложения. Он начинает даже нравится. Я не согласен, что стиль простой и путанный. Мастерство автора налицо, да черт возьми, сам словарный запас заставляет проникнуться уважением к Майринку! Кто из современных писателей может сравниться? Уэльбек? Не знаю. Это классическая книга, ее место там, рядом с Достоевским, Кафкой и Камю. Нельзя ее оценивать и сравнивать с космооперами и эпическим фентези. Нельзя также снижать баллы из-за того, что вы чего-то не поняли. Это не проблема Майринка, это наша проблема.

Окончательно я восхитился талантом автора, прочитав ничем не примечательный абзац про три обрывка бумаги на улице:

«Однажды я видел, как на пустынной площади большие обрывки бумаги в диком остервенении кружились и гнали друг друга, точно сражаясь, тогда как я не чувствовал никакого ветра, будучи прикрыт домом. Через мгновение они как будто успокоились, но вдруг опять напало на них неистовое o ожесточение, и они опять погнались в бессмысленной ярости, – забились все вместе за поворотом улицы, чтобы снова исступленно оторваться друг от друга и исчезнуть, наконец, за углом. Только один толстый газетный лист не мог следовать за ними, он остался на мостовой, бился в неистовстве, задыхаясь и ловя воздух.»

Кто из современных писателей так может описать сущий пустяк?

Вообщем, чем дальше, тем интереснее. Последняя глава открывает карты и я бы посоветовал после нее прочитать первую, чтобы замкнуть для себя эту цепь.

Да, чтобы окончательно во всем разобраться, нужно что-то знать про Гермафродита с заячьей головой, культ Осириса, Голема и Каббалу. Но даже если вы не особо в курсе таких вещей, ничего страшного нет. Все равно будет интересно узнать тайну главного героя и пройти вместе с ним его путь Жизни.

Night Owl, 11 ноября 2015 г. в 18:53

«Голем» — самый известный и самый лучший роман Густава Майринка, сильный во многих отношениях, как сильны, в принципе, все работы именитого пражца. Описать происходящее в произведении сложно, поскольку любая попытка пересказа окажется поверхностной, ввиду многоуровневой структуры, свойственной прозе автора.

Тем не менее, не стоит ожидать, что «Голем» — это неприступная заумь, ничего не дающая неподготовленному читателю. Напротив: слог дружелюбен и лёгок, действия героев ясны и понятны, а самой впечатляющей стороной романа является мастерски выписанная атмосфера. Два-три случайно выбранных предложения глубоко и неотвратимо погружают в текст, дают проникнуться неповторимой аурой Майринковского мира.

И всё же, о чём эта история? О человеке, живущем в начале XX века в гетто. Его посещают странные, похожие на сон видения, полунамёки и призраки, в то время как вокруг, в мире обыденном, люди плетут интриги. Оба этих наиболее заметных пласта «Голема» в равной степени сосуществуют в каждой главе, что отражает уникальное, комбинированное мировосприятие героя, исполненное потрясающих воображение химерических образов. При этом акцент делается на ассоциативно-эмоциональной нише сознания.

По ходу повествования герою предстоит оказаться в подземелье, потайной комнате, темнице и других необычных местах и состояниях, а его ни на что не похожая призма восприятия только подчёркивает готический антураж происходящего. Кресты, могильные плиты, фонари, тени, алхимия, магия — всё это только кожа произведения.

За красивой оболочкой скрывается ещё более примечательная картина, но способность различить её не зависит от интеллекта читателя, а определятся исключительно эрудицией. Знакомые с оккультизмом, буддизмом, индуизмом, книгами Кастанеды, Блаватской или кого-то другого из видных эзотериков, несомненно, найдут в романе намного больше, чем простую художественную прозу. «Голем» — иллюстрация духовного пути, и каждый персонаж здесь — олицетворение какого-либо явления, а все события обусловлены этапами саморазвития, упоминаемые в таких учениях, как, например, хатха-йога.

Можно ожидать, что такой подход сделает повествование зависимым и натянутым, но Майринк блестяще избежал подобного эффекта. Поступки героев мотивированы, переход между локациями логичен, да и вообще вся структура произведения выглядит цельной и продуманной, что удивительно, поскольку подобный уровень недостижим для многих именитых авторов, даже не пытающихся ставить какие-либо сверхзадачи для своей прозы.

Возвращаясь к художественным достоинствам, нужно сказать пару слов о персонажах: они интересны, живы, индивидуальны. Следует оговориться, что это не лучшие герои в творчестве Майринка, и та же «Вальпургиева ночь» или «Зелёный лик» включают более яркие типажи.

Разумеется, стиль автора, как всегда, непревзойдён: точно найденные слова, предложения без излишков, захватывающие образные находки — пример настоящего искусства, порождённого неоспоримым гением.

Приступать к чтению следует без определённых ожиданий, так как в любом случае «Голем», как и все работы Майрника, — роман не похожий на остальную мировую литературу. Это трансполяция эзотерики на художественное полотно, вытканное красивым метафорическим языком, звучащим где-то на границе сна и яви.

prouste, 09 июня 2011 г. в 15:53

Высокие отзывы достойных людей о «Големе» сами по себе не должны быть препятствием к личной оценке романа. Новаторская линия «Голема» — о поиске индентификации персонажа, страдающего своего рода амнезией, должна быть оценена по достоинству — в дальнейшем тема обмусолена до затертости, вспомним хоть «Сердце ангела». Поиск, в принципе, ничем не закончился. Очевидно, что «Голем» эзотеричен и для его понимания (или претензии на понимание) необходим мистический багаж читающего. Ну а при редуцировании мистического гарнира, Каббалы, комментариев сам текст представляет художественный интерес для непросвещенных? На мой взгляд, ограниченный. Майринк многословен, испытывает тягу ко всему нездоровому физически, ущербному, сгущению красок, созданию атмосферы гнильцы и тлена — словом декадент начала века. «Голем»- мутная, путаная вещь с взаимозаменяемыми и раздваивающимся персонажами, при этом стиль зауряден( местами мне напомнил Леонида Андреева), а драматургия неочевидна. Решительно несогласен с утвержденеиями о воссоздании в романе образа Праги. «Прага «Голема» — это как город у Кафки — абстрактный мирок, имеющий мало общего с Прагой исторической. Пара строк про еврейское гетто, упоминание Градчан и Старого Места сути дела не меняет: поклонникам именно Праги этот роман ничего не даст, это не «пражский текст», а эссе интеллектуального алхимика о трансмутациях, мистическом браке, гермафродите и проч. звучной белиберде. Для немногих, кто не знает : «Голем» не посвящен рассказу о творении Бен Бецателя в 16 веке, действие происходит на рубеже 19 и 20 веков.

witkowsky, 07 марта 2011 г. в 23:15

Что писать? Если Борхес считал эту книгу одной из величайших в ХХ веке, то я скромно подпишусь, что с ним согласен.

Перевод Д. Выгодского так и остается лучшим. Михаил Кадиш своим творением только и доказал, что даже великие книги переводом можно испортить, Солянов не понял половины текста... Крюков... ну хороший человек Крюков, зачем ему это было?.. Хотя он — профессиональный велосипедист. можете проверить.

PS По служебному делу сличил с оригиналом всю часть, где герой пробирается подземным ходом. Потом посмотрел переводы. 90% качества — только Выгодский.

В остальных переводах и 10% не наберется(в каждом).

Перевод М. Кадиша — уникален. ЭТО ВООБЩЕ СОВСЕМ ДРУГАЯ КНИГА! Не понято ничего. Хотя что удивляться. это переводчик вообще уникален: надо быть гением. чтобы «Альрауне» Эверса так испоганить, как ему удалось.

evavan, 24 июня 2009 г. в 19:30

«Зелёный лик» — та самая книга, что «повлияла на меня», изменила жизнь и перевернула сознание. До неё я уже была знакома с Майринком. Начав с «Ангела Западного окна», перечитав два разу подряд «Голема», я уже восхищалась им и ушла с головой в изучение источников Майринка. Чтение его романов было похоже на пробуждение.

Если попытаться коротко выразить сюжет романа, то, прежде всего, стоит заметить, что это архетипический мотив инициации, прохождения через символическую смерть. («Человек должен выплакать из головы старые глаза, лишь тогда он сможет с улыбкой смотреть на мир новыми глазами»).

Роман начинается с того, что главный герой Фортунат Хаубериссер сталкивается с неким Хадиром Грюном (Агасфером, Вечным Жидом), который становится его проводником в процессе инициации. Агасфер не только толкает Фортуната на этот путь, но и подготавливает его женскую половину — Еву. Уже при их первой встрече героиня говорит Фортунату, что им уготована свадьба, не имеющая ничего общего с человеческим ритуалом. Это естественно, потому что, по сути, Ева – всего лишь воплощение внутренней «женственности» Фортуната. Именно благодаря ей герой обретает целостность (андрогинность), позволяющую ему прозревать мир земной и мир потусторонний. Эта идея встречается практически во всех эзотерических практиках (каббале, алхимии, тантризме), и, выражая её Майринк, использует очень богатый символический ряд.

Для меня «Зелёный лик» — не самое сложное произведение Майринка, но ему присуща особая поэзия. Роман мрачен как «Голем», но не его вязкой атмосферой безумства, а наполнен болью, ведущей к очищению, катарсису. Как ни странно, «Зелёный лик» — одно из лучших произведений о любви. О любви жертвенной и в высшей степени духовной, какая позднее будет связывать Мастера и Маргариту. Наверное, одно из немногих произведений Майринка не только для ума, но и для сердца.

Я не решусь сказать, что все в произведениях Майринка мне понятно. Он был человеком поистине феноменальной эрудиции и вплетал в свои романы мотивы самых разных учений. Удивительно, как Майринк находил общий знаменатель в идеях и образах различных духовных практик, а потом, разложив на «первоэлементы», переплавлял их в тигле искусства. Никакая философия не смогла бы творить такое, только литература.

saddlefast, 29 ноября 2009 г. в 21:58

Очень грустный сатирический рассказ Майринка. Почему так происходит, что в жизни везет только подлецам? Почему мы живем так, словно права старая легенда, которую часто вспоминал Иммануил Кант — о том, что что после грехопадения Адама и Еву ангел препроводил жить навечно в отхожее место Вселенной.

Почему всякая дрянь, которая наловчится изображать из себя патриота, когда в моде патриотизм, может жить припеваючи, строча в газетках всякий великодержавный бред? А честный человек, даже искренне желая написать что-то патриотическое, напишет вместо этого что-либо умное, то есть, совершенно непригодное к печатанью в газетах.

Почему пальцы какого-то подонка-импресарио Цирка уродов унизаны бриллиантовыми кольцами? А ученый из-за своей честности и неприспособленности вынужден жить впроголодь, а дочка ученого умирает от чахотки. Да еще этот импресарио предлагает ученому отличную сделку – выступать в Цирке уродов, ведь один интеллигентный вид ученого способен вызвать у быдла гомерический хохот.

Да что это за импресарио такой? Который берется учить нашего доктора, что все его беды – от лишнего ума. Ведь мать-природа, утверждает импресарио, только и учит тому, что лишняя ученость – помеха в карьере. Нахрапистость и глупость – вот, что правит миром.

Импресарио Цирка уродов – видно, это сам Дьявол, пришедший искушать Иова Многострадального? Не случайно прозрачное говорящее имя персонажа рассказа. А Цирк уродов – это просто другое название нашей жизни? И буффонада рассказа оборачивается очередным отражением древнего библейского сюжета.

korsrok, 12 декабря 2014 г. в 11:36

В мистификации, облаченной в форму философского романа, описывается сложный мир человеческой психики. В повествовании Густава Майринка элементы оккультных учений и картины гипнотических состояний, состояний транса, вплетены в интригующий детективный сюжет, разворачивающейся на мрачном фоне старинного пражского гетто ХIХ ст. В переплетении реалий тех времен с кошмарами и мистериями иудейского фольклора, разворачивается невероятная история человека, который за ночь переживает целый ряд потрясающих событий, всего лишь прикоснувшись к шляпе своего двойника. Автор называет это — Habal Germini – дыханием костей.

Атанасиус Пернат – главный герой – реставратор, слыл безумцем и сумасшедшим, но был загипнотизирован и забыл свое прошлое, и вот, он снова начинает соскальзывать в ирреальность. Случайно или преднамеренно ему в руки попадает странная книга — «Ibbur» — прочтения которой переворачивает внутренний мир Атанасиуса. Пытаясь снова обрести себя, он мимо вольно становится свидетелем и участником сведений счетов соседей, каждый из которых хранит страшные тайны. И в этот ход событий искусно вплетен Голем – мифическое глиняное существо, созданное и оживленное средневековым раввином с помощью непостижимых заклинаний.

Он является раз в 33 года, после чего, место, которое он посетил, охватывает безумие и окутывает страх. И вот – Голлем посетил Атанасиуса Перната! И даже больше – Атанасиус Пернат сам чувствовал себя Големом! Он обнаружил тайную комнату, в которой, якобы таилось все это время глиняное существо, и колоду карт, которую, якобы сам нарисовал, когда-то, будучи еще ребенком. И главный козырь – пагад – символ Гермафродита, короля на перламутровом троне, с короной из красного дерева, на которой червь разрушения начертил таинственные руны – трансформируется в Голема. Главный герой пытается постичь его, а за одно и свою сущность. А меж тем, грань между материальным миром и запредельем духовности становится все тоньше…

Вы скажете, наркоманский бред?! Нет! Наркоманский бред, это «Физиогномика» Джеффри Форда, например, а «Голем» Густава Майринка полон тайных знаний, пусть и обрывочных, но с них можно сложить определенную картину. И в этом его ценность! Книга содержит в себе несколько ключей к расшифровке этого мира, но, еще больше в романе тайн, загадок, анаграмм, которые будут преследовать Вас и после прочтения.

Взять хотя бы имя главного героя – Атанасиус. Что сразу бросается в глаза – оно зашифровано содержит в себе и сатану и Иисуса. Темное и светлое начало каждого человека. И в романе герой выбирает путь, по которому должен проследовать до конца.

Роман мистификация, да! Но также не лишен и мощных элементов ужаса,

Роман потрясающий! Произвел на меня огромное впечатление.

korsrok, 25 января 2016 г. в 23:30

Этот невероятный роман, — разящий сплетением бурных фантазий и оккультных мистических учений, поведает о структуре мира, о материи, энергии, сознании, теле и душе человека; речь здесь пойдет о Земле; речь пойдет о неземном — герой этого мира скитается по ту сторону, и подобно мертвому, постигает себя, обретая Память прошлых жизней, ибо, «...что есть бессмертие? — Память!», — построен на концепции трех основных книг Гермеса Трисмегиста: «Герметический Корпус», «Изумрудная Скрижаль» и «Кабалион». Еще это частично биография самого известного и загадочного алхимика, оккультиста и советника Королевы Елизаветы — Джона Ди. И хотя произведения носит художественный характер, Майринк использовал в «Ангеле Западного Окна» настоящие записи из дневников неоднозначной исторической личности.

«Ангел Западного Окна» это своего рода эзотерическое учение, которое даст читателям ключи к некоторым тайнам, подвергнет вашу веру сомнению, или же подтвердит ваши предположения касательно устройства этого мира. И чем больше вы осведомлены в Герметизме, тем больше этот текст откроется перед вами во всей полноте и красе своей. Он очень сложный, как «Мельмот-Скиталец» ирландца Метьюрина, рамочный роман, история внутри истории. Но все последовательно и логично переплетено идеей реинкарнации.

Так же речь пойдет здесь об Учении Ангелов, которое они передавали во время метафизических сеансов Джону Ди и его помощнику Эдварду Келли. Со слов самого Ди, Ангелы делились порошком в шарах со слоновой кости, который и являлся тем транмутационным элементом, позволяющим превращать неблагородные металлы в золото. Но стремился Ди к высшему — к бессмертию, к постижению тайны Философского Камня, попутно получая наставления, которым беспрекословно следовал последние тридцать лет своей жизни.

Ди был не только славноизвестным алхимиком, но и самым образованным ученым своего времени. Долгие годы его библиотека в замке Мортлейк являлась самой огромной не только в Англии, но в целой Европе! Джон владел некоторыми Гримуарами, которые существовали только в одном экземпляре, и этот один экземпляр был у него. Но больше всего ценны тайны, которые он постигнул на протяжении своей жизни. Это ответы на вечные вопросы, более всего приближенные к Богу, а в некоторых случаях полученные с Его уст или через Его посредников. Прошло 500 лет после смерти Ди, но дальше этой грани понимания Системы Мироздания едва ли кто-то продвинулся.

Говоря о целях Ангелов следует отметить внешнюю цель, о которой они говорили прямо, и внутреннюю, которая вплетена красной нитью во всю концепцию самой Системы. Внешняя цель заключается в том, что они исполняли волю Патриарха Еноха. Его же воля заключалась в том, чтобы научить всю человеческую расу Истинной Магии. Внутренняя цель гораздо более глобальна. Читая записи Ди о контактах с Ангелами, многие исследователи приходят к выводу, что Ангелы предназначали свою Систему Магии для того, чтобы запустить процесс бурных и разрушительных преобразований, подобных тем, что описаны в Откровении Иоанна Богослова. Видения и беседы Ди и Келли с Ангелами наполнены апокалиптическими образами и аллюзиями на апокалипсис.

О том же говорят и тексты Ключей. В качестве примера следует привести цитату Девятнадцатого Енохианского Ключа, являющегося одним из основных: «Земля да будет управляема по частям ее, и да будет разделение в ней, дабы слава ее вовеки была опьянена и стеснена. Ход ее да обращается вслед за небесами, и да служит она им, как служанка. Одно время года да свергает другое, и да не будет тварей на ней или в недрах ее подобных друг другу. Все члены ее да разнятся по свойствам своим, и да не будет ни одной твари, равной другой. Разумные твари земные, люди, да притесняют и истребляют друг друга; и жилища их да забудут имена их. Труды человека и великолепие его да будут изглажены. Строения его да обратятся в пещеры для зверей полевых! Помрачено ее разумение Тьмою. Почему? Сокрушаюсь Я, что сотворил человека. В одно время да будет она известна, в другое же — пребудет неведомой. Ибо она — ложе блудницы и обитель Падшего…»

Для Ангелов Земля — Богиня, Падший — эквивалент христианского сатаны, вместе с его падшими ангелами, или демонами. Дерзость, или наглость Земли заключается в том, что она предоставляет пищу и кров воплощенным человеческим душам. Богиня предлагает части своего собственного тела, и из этих частей они создают себе оболочки из плоти. В то же время они становятся едины плотью с Богиней, то есть — ее детьми. Благодаря падению Адама — падшие духи получили возможность жить в этом мире вместе с людьми, чей труд они используют для поддержания существования этой материальной вселенной, удаленной и отделенной от Бога. За предоставление убежища падшим духам и своего тела людям для воплощения и должна быть наказана Земля. Потому как человеческие души, облекаясь материальной оболочкой, становятся подобными падшим, так как материя отрывает их от связи с духовным. Постоянное предоставление своего тела Богиней Землей человеческим душам для воплощения позволяет падшим духам после каждой физической смерти удерживать человеческие души в этом мире, заставляя их воплощаться вновь. Об этом и речь в романе.

И по первому принципу Кабалиона – Вселенная есть всего лишь мысленный образ Единого…

Книга памятник.

vikusiana, 18 марта 2010 г. в 11:44

Голем Майринка, это готичная, мистическая, атмосферная философская сказка.

Так случилось, что по возвращению из Праги я почти сразу, не преднамеренно, стала читать Голема. Трудно передать словами насколько четко описана атмосфера этого старого загадочного города в книге… местами аж прям до мурашек.

Не знаю, одной ли мне привиделось много перекликаний со степным волком Гессе, не в сюжете, скорее в философском подтексте книг, но меня лично мучило дежавю. Особенно, что касаемо поиска героем своего высшего Я, которое являет собой «магическое соединение мужского и женского человеческого элемента в полубоге (Гермафродите). Как конечная цель». В изначальной попытке побега от своего Я путем отшельничества и самоотречения «Так глубоко ненавидеть, мы можем только то, что является частью нас самих». Также я увидела единство Майринка и Гессе в размышлениях о душе «Ваша душа еще составлена из многочисленных «я» -- как муравейник из многих муравьев; вы носите в себе психические остатки многих тысяч предков». Книги написаны с разницей чуть более чем в 10 лет… мне интересно, а сами авторы читали книги друг друга, наверно им бы было о чем поговорить…

Все мы Големы в том или ином смысле, видимо хотел донести до нас Майринк. Тело наше, это тленная и пустая форма, оболочка, то чем мы являемся, это наш духовный мир, бессмертная душа, которая передает одни и те же архетипы по цепи поколений для поиска каждым из нас своего «Духовного Двойника» для заключения священного духовного брака.

stax, 25 июня 2018 г. в 15:54

Честно говоря, я не поклонник творчества Майринка. И вообще равнодушен к европейской эзотерике и мистике 20-30-х. Знаменитый «Голем» (в переводе Д. Выгодского, между прочим) не произвел на меня особого впечатления, «Вальпургиева ночь» разочаровала и нагнала тоску.

А вот роман «Ангел Западного окна», как ни странно, зацепил. Наверное, это — квинтэссенция всех романов Майринка. От него не веет пыльной стариной, он какой-то вневременной, и парадоксально современный. Его внутренняя вселенная затягивает, так что застреваешь в ней надолго, — и выбираться не торопишься. Несколько вложенных друг в друга повествований делают текст настолько плотным и насыщенным, что просто оторопь берет...

Да, это не мой автор. Это не мой жанр. Не моя тема. Но я с почтением снимаю шляпу перед последним шедевром Майринка, перед этой безумной и прихотливой гендерной фантазией о поисках Андрогина.

Потому что перед глазами у меня стоит питерская улочка, книжная лавка и поэт Михаил Кузмин, с восторгом и отчаянием разглядывающий свежую обложку романа «Ангел Западного окна», — так как у него нет денег на покупку этой книги... Роман Майринка он, к счастью, потом все-таки выкупил. А после этого родилась его гениальная фантастическая поэма «Форель разбивает лед».

И за это Майринку тоже спасибо...

korsrok, 13 мая 2016 г. в 01:51

«Те, кто думают, что жизнь начинается рождением и заканчивается смертью – не видят круг, куда уж им разорвать его» — книга для тех, кто не желая быть запятой — хочет поставить точку и «обрести вечную улыбку, что сложнее, чем на всех кладбищах мира найти череп, который носил на плечах в предыдущей жизни». Если с самого начала текст кажется безумным, лучше его не читать, ибо лучше «не вызывай того, с кем не можешь совладать».

Удивительными и невероятными я нахожу романы Густава Майринка, поскольку уже несколько лет они вплетаются в жизнь и становятся на всех уровнях ее отражением. Впервые, когда я прикоснулся к роману, слова складывались в несуразные предложение, сознание не хотело принимать этот текст, который не смотря на отчужденность, звучал словно мистические речи из пророческих снов.

А открыв книгу во второй раз — был подхвачен мощным потоком поразительного текста. Каждая страница запечатлилась в памяти, словно блик солнца отпечатавшейся на сетчатке глаза. Когда-то меня поразил «Голем», потряс «Белый Доминиканец», пробудил «Ангел Западного Окна». И в «Зеленом Лике» нашел отображение действительности.

Во время чтение возникало буквально дежавю, потому что испытал не себе некоторые эпизоды из реальной и потусторонней жизни Фортуната. Так же как и главный герой романа, желающий проникнутся сутью, сущностью и структурой вселенной, обнаружил себя Идущем по Пути.

Это не художественный роман, хотя художественная составная куда сильнее и увлекательнее некоторых шедевров мировой литературы. Чего только стоит любовная линия! И это даже не роман ужасов. Хотя лик Хадира Грюна, возникающий сначала в мыслях, будоражит ум и воображение. В этом романе сплелись герметические и эзотерические учения с оккультными знаниями. Автор предлагает Ключи. Описывает посвящение неофита:

Сначала ты чувствуешь, что потусторонние силы решили возвысить тебя до нового состояния. Но экстаз и умопомрачение – это путь вниз. Ты всего лишь песчинка подхваченная смерчем, сметающем все на своем пути. В начале пути все походят на слепых котят оторванных от мира, чьи действия напоминают выходки сумасшедших. Желая постигнуть себя, в душевном одиночестве стремясь вверх, вы начнете обретать ясность. Так начинается Пробуждение, когда Хадир переставляет свечи:

«…есть такая смерть, которая стирает внутренний мир, но щадит тело и этот момент дороже всего, ибо может привести к победе над самой смертью. Дух Земли чувствует угрозу. Наступает момент, когда человек может одолеть его…»

Далее появится ваша противоположность, в которой вы найдете отражение; проводники — служители света и демоны из беспросветной страны. Одни будут служить вам путеводной нитью к просветлению, вторые попытаются затащить бесповоротно во мрак. Но это уже не отзыв, а рассуждение о принципах и ступенях герметизма )))

Night Owl, 03 сентября 2015 г. в 08:37

«Зелёный лик» — один из двух незаслуженно непопулярных романов Майринка, объективно способный потягаться по художественным достоинствам с самым известным произведением автора — «Големом».

В отличие от другого мало читаемого произведения, «Белого доминиканца», «Зелёный лик» обладает внятным последовательным сюжетом и самобытными жизнеспособными персонажами, среди которых центральное место отведено герою по имени Фортунат Хаубериссер. Первоначально повествование не открывает чёткой фабулы, предпочитая последовательно вырисовывать детализированный мир полный цирковых представлений, торговых лавок, околорелигиозных бесед, карточных игр и прочего.

Такой зачин создаёт впечатление сумбура и хаотичности подачи романа, но впоследствии каждый элемент будет вмешён в стройную логико-философскую систему, а основная история сведётся к следующему: протагонист ищет таинственным образом исчезнувшую возлюбленную, при этом по рекомендации сведущих, используя для поиска духовную практику. На главный сюжет наматываются побочные нити, раскрывающие символическую сторону произведения, а так же уплотняющие его взаимопроникающими петлями событий. Читатель встретит на страницах и чернокожего африканского колдуна, и зеленоликого призрака, и человека, воскресшего из мёртвых.

Касательно персонажей — всё исполнено на достойном уровне. Каждый здесь — личность, причём с одной только ему присущей манерой изъясняться. В образах учтены различия в жизненном опыте, национальности, мировоззрении.

Стилистически — блестяще. Майринк всегда скрупулёзно относился к оформлению текста, но в «Зелёном лике» превзошёл себя. Помимо лёгкого и приятного слога, насыщенного потрясающими метафорами, роман может похвастать ошеломляюще большим словарным запасом.

Сюжет не лишён интриг и приятно удивит внезапными кровавыми и экшн-сценами с погонями, поединками и убийствами. Финальный эпизод, возможно, является самой масштабной из иллюстраций Майринка. В целом здесь всего понемногу: ужасы, детектив, мелодрама, социальная критика, философия, оккультизм. Следует оговориться, что сколько-нибудь стройной, держащей в напряжении истории в «Зелёном лике» всё же нет, равно как и в прочих крупных вещах автора. Берут они атмосферой и философией.

Не смотря на политематичность и многожанровость, роман сохраняет баланс, и таких многостраничных лекций как в «Белом доминиканце» в «Зелёном лике» не найти, хотя по информационной насыщенности данный роман намного весомей. Майринку удалось подать материал дозировано, разбавив его повествованием и описаниями, благодаря чему получилась логическая зависимость происходящего с эзотерическими вставками. Лишь пару раз в тексте всё же возникают масштабные объяснения, но они представлены как своевременно попавшая к главному герою рукопись о саморазвитии, что сюжетно оправдывает объёмное изложение идей.

Само название «Зеленый лик» связано с абстрактным персонажем романа — Вечным Жидом. Здесь он не столько действующее лицо, как это было, например, в романе «Монах» М.Г.Льюиса, а аллегория и символ, задействованный сразу в нескольких значениях, сводящихся к единому множителю.

Основная мысль произведения связана с обращением человека к «Сверх-Я», себе истинному, неповторимой индивидуальной вечной душе. Налаживанию этих взаимоотношений и просвещенна большая часть оккультных практик, описанных в романе необычайно прозрачно и подробно, что делает «Зелёный лик» самым практически применимым для эзотерика крупным произведением Майринка. По сути, представленная методология — полноценный путеводитель для ищущего духовного развития.

Разумеется, роман затрагивает намного больше тем: предупреждает о подводных камнях практика-эзотерика, описывает необходимые шаги, философию, рассуждает о дисбалансе в понятиях «вера» и «религия», расшифровывает библейские символы, высказывается по поводу индивидуальности и общедоступности знаний, полученных опытным путём, затрагивает вопрос рая, ада и жизни после смерти, а так же единого информационного поля и единосущного «Я». Есть в «Зелёном лике» и более рутинные измышления, к примеру, диалоги о нацизме и религиозном фанатизме или короткая, но запоминающаяся история о судьбе полудикого африканца, отражающая реалии времени.

Единственный объективный минус романа в его кажущейся непоследовательности. Следить за событиями местами сложно.

В остальном, «Зелёный лик» — одно из лучших произведений Майринка, щедро наполненное оккультным материалом, яркими персонажами, красочными метафорами, и рассказанное приятным доступным языком, превращающим чтение в удовольствие. Роман заслуживает самой высокой оценки.

Книжный червь, 27 октября 2013 г. в 15:55

Один из первых бестселлеров ХХ века написан очень богатым и подвижным языком, завораживает магической атмосферой, подобно которой мало где встретишь, но, увы, крайне сложен для понимания. Не потому, что роман требует от читателя жизненного опыта, вдумчивости и т. п., а потому что многие из символов просто физически невозможно воспринять, если вы не обладаете определёнными знаниями в области каббалы, алхимии, не знакомы с арканами Таро и не знаете на зубок Ветхий Завет. Без всего этого большая часть символов от вас ускользнёт и роман не сложится в целостную картину. Многие скажут: «Ну и что? А примечания на кой?» Да, и я бы не разобрался в книге, если бы мне на помощь не пришли вводная статья и примечания, однако ощущения от такого чтения совсем другие. Лично у меня в таких случаях вместо послевкусия остаётся ощущение, будто мне как пятикласснику разжевали книгу. Уверен, что будут люди, которые почитают роман, затем примечания и пару статей по теме и останутся довольными, что «поняли» символику «Голема», но не я.

«Голем» можно отнести не к эмоциональной литературе, а именно «сконструированной». Я не говорю, что это недостаток. Просто такие книги нельзя прочувствовать, здесь нужно оценивать широту авторского замысла и сложность собранной мозаики. Однако та красная нить, которой по всему телу романа проходит идея, часто обрывается. В основном в тех местах, где автор обрушивает на читателя очередной ворох каббалистических символов, а в голове остаётся вопрос «а для чего?» Чтобы понять, для чего, нужно прочитать роман до самого конца. Хотя я бы не сказал, что концовка полностью раскрывает суть произведения.

Уж не знаю, заслуга это переводчика или самого автора, но литературный стиль произвёл сильное впечатление. Слова прыгают словно жонглёрские мячики, и встают в шеренги интересных речевых оборотов. Подобранные метафоры, сравнения, описания часто поражают своей точностью и насыщенностью. То же самое касается диалогов, которые оказались на удивление реалистичными для сюрреалистического произведения. Аристократы говорят вычурно, болтуны подчёркнуто красноречиво и витиевато, бандиты выражаются на жаргоне и т. п.

Night Owl, 11 ноября 2015 г. в 18:48

«Вальпургиева ночь» — второй по популярности роман Густова Майринка. Работа эта значительно уступает известнейшему произведению пражского мистика. Вероятно, причина, по которой не удалось повторить успех «Голема» кроется в том, что в данном произведении отсутствует та самая монументальная серьёзность, то мистическое напряжение, надрывные, болезненные нотки художественного мира.

Фабула «Вальпургиевой ночи» текуча и едва уловима, поскольку в маленьком романе автор попытался уместить и связать несколько сюжетных линий, ввиду чего читатель имеет мало шансов запомнить всех, и тем более проникнуться переживаниями героев. Вместе с тем, события обуславливаются символизмом, требующим стремительно приближаться к концу, что приводит к некому сумбуру и нелогичности происходящего.

Но роман нельзя назвать плохим или даже средним. Как и всякое творение Майринка, это сильная работа, заслуживающая внимания и имеющая ряд уникальных достоинств.

Из числа персонажей выделяется в первую очередь Пингвин — герой яркий, запоминающийся и многогранный. Автору удалось превратить непримечательную личность в жемчужину «Вальпургиевой ночи». Один и тот же человек успевает показаться и пустым, и глубоким, и комичным и трагичным — словом, в короткий срок пройти ряд интереснейших метаморфоз поведения. Вряд ли это связанно с изменениями характера героя, а скорее раскрытие, дальнейшая трансформация и конечный результат.

С Пингвином так же связана потрясающая комичная сцена упаковки чемоданов, где Майринк демонстрирует себя, как непревзойдённый юморист — и это всё при мистическом антураже, но без ущерба для атмосферы.

Так о чём же этот роман? Вопреки названию, в нём не будет сражений с нечистой силой, историй о христианских святых и даже оттенка демонологии. Напротив, преобладающая часть произведения — о людях. Автор демонстрирует судьбы нескольких человек в декорациях народного волнения. Далее присовокупляется немного о проповедниках, слепом фанатизме, штришок вампирской темы, ну а для более эрудированных в эзотерике читателей, Майринк, по-обыкновению, приготовил мистические аллюзии и оккультный символизм.

Как пример художественной литературы, «Вальпургиева ночь» — работа самодостаточная, имеющая завязку, кульминацию, финал, проработанных персонажей и живой, образный язык. Для духовной литературы — опять-таки всё на месте: реализовано в соответствии с философией западных и восточных учений. Но само сочетание того и другого, притормозило эффект от каждой из сторон. Объективно, роман всё же склоняется к стандартам классической прозы, в то время, как в других творениях Майрника, например, в «Последнем доминиканце», имеется уклон к мистическому трактату. А «Голем» и Зелёный лик» уютно расположились посередине.

Для читателей, неравнодушных к «Голему», данное произведение будет приятным продолжением знакомства с автором, а тем, кто не читал самый известный роман Майринка, лучше начать с него, нежели с «Вальпургиевой ночи».

sofer, 06 мая 2010 г. в 14:30

От масонов ничего хорошего не жди — сношаются с дьяволом, устраивают содомию, мировой заговор, Родину продают. А Майринк, мать его, масон, адепт и посвященный хреновой кучи всяких орденов, о его увлечени медиумизмом и всякой там йогой я вообще не говорю. Ждать хорошего романа от такого человека — все равно что ждать хорошего романа от Кашпировского или Александра Дугина, один черт.

Но роман таки хорош. И хорош он именно потому, что ни фига он не о магии и алхимии, а о любви и литературе — двух единственно достойных темах для романа. Собственно, магия и алхимия у Майринка — всего лишь метафоры литературы и любви соответственно. Так что и среди масонов есть хорошие, годные люди.

stogsena, 13 марта 2008 г. в 01:51

Кто не знает — в этом коротеньком рассказе зашифрована вся прошлая и будущая жизнь писателя. Попытка суицида, три месяца в Пражской тюрьме по ложному доносу, последовавшая за этим тяжелая болезнь, увлечение йогой и принятие буддизма, Россия и смерть. Конечно, рассказ тесно связан и с творчеством (будущим) — Майринк использует этот материал в работе над «Големом.»

Но есть еще одна интересная знаковая штука в этом произведении — слепые птицы. «Если надо обьяснять, то не надо обьяснять»,- говаривала в свое время Зинаида Гиппиус. Поэтому привожу только ассоциативный ряд: слепота — Борхес — циклы — петля. Не зря аргентинец любил почитывать богемца...

korsrok, 29 июля 2016 г. в 01:04

Авторский сборник Густава Майринка «Летучие Мыши» в первую очередь привлекательный россыпью оккультных знаний и будоражащей атмосферой произведений. Читая книги Майринка одну по одной, обнаруживаешь, что все его истории связанны между собой таинственными нитями. То, что вы, может быть, не осознали в «Ангеле Западного Окна» или «Зеленом Лике», проступит в этом сборнике сквозь страницы во всей своей ясности или подтолкнет к понимаю того, что раньше казалось непостижимым.

«Мы мало, что знали о нем, кроме его имени: Иероним Радшпиллер, и еще, что он безвыездно, год за годом, живет в полуразрушенном замке, и что он когда-то арендовал у владельца, седого, угрюмого баска, верного слуги и наследника усопшего в тоске и одиночестве дворянского рода целый этаж и обставил его дорогими старинными вещами...» — Кардинал Напелюс — о мистическом растении, голубом аконите, который члены ордена, дав им свои имена, поливали кровью. И тот, кто выращивал аконит, просил «Невидимого Садовника» оросить свои корни жизни. Символический смысл этого крещения заключается в том, что человек должен магически посадить свою душу в садах рая и способствовать ее росту, удобряя ее кровью своих желаний...

«Желания и ожидания тесно переплетены между собою. Сорвав маску с лиц этих призраков вы обнаружите их похитителями времени. Но, чтобы вы не предпринимали в своей жизни — это порождает новые ожидания и желания...» — Жизнесосы — о человеке, как материи во времени. И об основном принципе герметизма (то что наверху противоположно тому, что внизу) который играет здесь главную роль, ибо рассказчик — Иоганн Герман Оберайт — член ордена созданного когда-то самим Трисмегистом. И главный герой, однажды скитавшейся по ту сторону, видел, во что превращают наши неосуществленный желания двойников — в раздутых чудовищ, которые растут, поглощая нас. Иоганн Герман Оберайт расскажет, как противостоять этим призракам и побеждать их. А еще объяснит значение таинственного VIVO и ныне украшающего могилу автора.

«Солнце зародило в душах смертных желание обогащаться радостями и тем самым обрекло их на проклятье: творить преходящие дела и разрушаться. Луна же потаенный источник земных форм — обволокла все заманчивым сиянием, и они погружаются в область мнимого, воображаемого и затем вырываются из него — к материальному ощутимому (во временно пространственную сферу) воплощая то, что, что надежно созерцать лишь своим внутренним взором... Надеюсь, что все описанное здесь попадется на глаза людям, которые более осведомлены, и смогут даровать мне свет понимания, если они того конечно пожелают, относительно того, что подобно некой цепи неразрешимых загадок, сопровождающих меня на тропе жизни...» — 4 Лунных Брата — история о лунатиках, которые, однако, вместо обычного скита под луной, разговаривают о ней, спорят и даже кормят ее. Здесь Густав Майринк, через своих героев пытается выразить то, что на протяжении миллионов лет месяц за месяцем кружит вокруг Земли бескровный космический труп. Луна подобно линзе, преломляет животворные лучи солнца, искажая их действия и колдовством своим переносит магические образы и мысли живущих из сознания в воображаемую действительность, воплощая их, порождая и взращивая разрушение…

Каждая история отзывается в сердце немым вопросом и находя почву в богатом воображении открывается во всем содержании, мрачности своей, загадочности и красоте.

Solnechnaja, 23 июня 2015 г. в 22:41

«Голем» Майринка – необычайно атмосферная книга. Она затягивает в мир иллюзий и зыбкой, как сон, реальности. Весь небольшой роман мы следуем по пятам за Атанасиусом Пернатом, ремесленником, изготавливающим камеи на драгоценных камнях. Впрочем, слово «ремесленник» не отражает истинного положения дел. Пернат – это Мастер, художник, тонко чувствующий красоту и представляющий окружающий его мир в одному ему видимом свете. Мы встречаем героя на распутье, ведущем от простой и однообразной жизни к настоящей буре событий и впечатлений. А подробности его прошлого, равно как и намёки на ожидающее Перната будущее щедрой рукой автора рассыпаны в загадочных сценах и многозначительных умолчаниях. Майринк искусно переплетает реальность и сон так, что границы этих понятий размываются и перестают различаться читателем. Обыкновенные посиделки собутыльников в кабаке сменяются каббалистическими видениями, полными символов и смыслов, исчезающих после пробуждения. А деятельная сюжетная линия незаметно переходит в медитативное путешествие по улицам Праги.

Город заслуживает отдельного упоминания. С давних пор мечтая побывать в Праге, я впервые встречаю подобный её образ, который не вызывает непреодолимого желания немедленно купить билет на самолёт. У Майринка Прага тёмная, почти гротескная, с шикарно-отталкивающими и мрачно-притягательными описаниями еврейских кварталов, заброшенных подземелий и тайных комнат. Образы эти настолько хороши, что тотчас же создают в воображении жутковатую до мурашек по коже картину:

  «Потоки воды стекали с крыш и бежали по лицам домов, как ручьи слёз… бесцветные дома, которые жались передо мной друг к другу как старые обозлённые под дождём животные… На каменных выступах его лавчонки, изо дня в день, из года в год, висят всё те же мёртвые, бесполезные вещи… непостижимый дух греха бродит по этим улицам днём и ночью и ищет воплощения…»

То же самое можно сказать об образах персонажей. Их контуры размыты, но вот Майринк рисует несколько характерных черт – и портрет готов. Заблудившийся в собственном беспамятстве Пернат, мстительный еврей Вассертрум, нищий студент Харусек, красавица Ангелина и таинственный Гиллель – все они оживают в своих словах и поступках.

Сюжет представляет собой запутанную интригу, в которой нашлось место убийствам, угрозам и неразделённой любви. А за всем этим прячется совсем другая история, полная магических знаков и фантастических совпадений. Совершенно потрясающе Майринк описывает метания Перната в погоне за своим собственным големом. Атанасиус не помнит своего прошлого, он погружён в отчаянные попытки обрести себя через мельчайшие крохи сведений, которые он обнаруживает в самых неожиданных происшествиях. И жуткими в романе были вовсе не пересказы старинных легенд об оживающих чудовищах, а почти осязаемые сны-видения, выбивающие почву из-под ног и ставящие персонажа перед выбором, не объясняя, что именно он должен выбрать и к каким последствиям это приведёт.

Правда, ближе к концу произведения ощущение сверхъестественного ужаса рассеивается одним единственным монологом о символах и эзотерическом предназначении героя. А так хотелось продлить то удивительное чувство, которое едва ли не впервые вызвала авторская недосказанность! Впрочем, Майринк и так множество вопросов оставляет без ответов, а проникновенные речи Ляпондера обоснованно подводят читателя к закономерному финалу. В итоге «Голем» – шикарный роман-мистификация, который можно разгадывать, а можно просто насладиться тягучей атмосферой ирреальности происходящего, заглянуть в самые дальние уголки человеческой души и ужаснуться разворачивающейся драме.

maxim_l, 06 сентября 2013 г. в 10:20

Прочев произведение, вспомнились слова Конфуция «Однажды мне приснился сон, будто я бабочка. И когда я проснулся, долго не мог понять, кто я: человек, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек? Так всех нас когда-нибудь ожидает великое пробуждение. А дураки спят и думают: «Я — царь, я — пастух...» Автор тонко передал внутренний мир главного героя через сложное переплетение сна и реальности... читаешь, словно смотришь на изображение дороги, которую постоянно размывают кляксы, из-за которых теряешься, не понимаешь, что происходит с главным героем...но, постепенно, словно мозаика, выстраивается картина, из которой понимаешь, что «голем» есть в каждом, тот кто рассмотрит его и одержит над ним верх, станет для себя другом...замечательное произведение!!!

kopronim, 13 февраля 2012 г. в 02:21

Честно признаюсь, не считаю творчество Майринка фантастикой в полном смысле того слова (тут его можно поставить в один ряд с Кафкой). Скорее уж это фантасмагория, хотя и считается, что это близкие жанры, но, по-моему скромному мнению, фантасмагория очень и очень отличается от фантастики. В первую очередь тем, что в отличие от фантастики, здесь совершается полный отрыв от нашей реальности и конструирование другой, которая живет по иным законам, нежели наша. В фантастике эта связь сохраняется, причем она весьма крепка. Меняется зачастую лишь фон (будь то другая планета, космос или фэнтезийное средневековье), а человеческие взаимоотношения и законы данной реальности остаются вполне «земными». В целом, мне кажется, что фантасмагория — жанр куда более сложный.

Собственно о книге. Было верно подмечено, что отсылок к трактатам 16 века в ней чуть меньше чем 100 процентов. И это есть хорошо. Майринк, как практикующий эзотерик, знал о чем писал. Хочу, кстати, подметить, что именно эзотерик, а не Шизотерик, коих последнее время развелось... Книга повествует у духовном пути главного героя, который внезапно осознает себя своим далеким предком (тут нужно вспомнить буддизм и колесо сансары). Шикарно описаны все ловушки на пути к достижению трансмутации духа, преодолению человеческой поврежденности (а тут христианство и алхимические практики). Словом, чтение не самое легкое. Без определенной подготовки книгу понять сложно (я, например, понял ее плохо, зато восхитился от души). Впрочем, читать можно и с чистого листа. Написана она легко и захватывающе. По прошествии времени стоит перечитать. Скорее всего откроется что-то новое.

З.Ы. Материалистам читать строго воспрещается! ;)

10 баллов

Witcher, 22 июля 2009 г. в 14:39

Майринк — истинный гений... Когда я только прочитал «Ангела...», я больше никак не мог бы прокомментировать сие великое творение. Неделю, а то и больше, я находился в состоянии ступора, я не мог воспринимать действительность так, как я воспринимал ее до того, как взял в руки эту книгу.

«Ангел западного окна» содержит в себе целую вселенную, целый мир чувств, гениальных мыслей, законов мироздания.

В ней читатель найдет что-нибудь своё, личное, а после каждого нового прочтения откроется очередная дверь в познание мира высших загадок и тайн, мира алхимии и вечной жизни, души и Бога, мир сознания истинного гения, мир Густава Майринка.

Hector, 27 декабря 2007 г. в 22:04

Лучшее, что мне пока довелось прочитать за свою жизнь

где-то в аннотации читал, что Булгаков писал «Мастер и Маргариту» под воздействием этого произведения.

Увы Булгаковское произведение не призвело на меня такого впачетления как «Голем».

Одна моя знакомая читать не стала -«депресняк» говорит.

ГОЛЕМ — это явно не для любителей Донцовой, не каждый способен оценить это одно из лучших произведений мировой литературы!!!

Обязательно прочитайте или купите аудиокнигу, где читает Виктором Рудниченко, очень советую!

Вертер де Гёте, 04 ноября 2007 г. в 17:38

Одна из наиболее знаменитых и загадочных книг двадцатого века, оказавшая огромное влияние на мировую литературу. Книга загадочная (между прочим, одна из любимых книг такого оригинала как Даниил Хармс — это уже о чём-то говорит!). Мистический детектив и глубокая эзотерическая философия. И всё это на фоне мрачных, глухих районов Старой Праги. К тому же повествование ведётся от первого лица — читая книгу, полностью погружаешься в чувства главного героя, его видения и мучительные переживания. Шедевр!

Rheo-TU, 08 августа 2023 г. в 18:53

«Зеленый лик». Из всего прочитанного мною у Майринка — романов, рассказов — этот пока кажется самым эзотерическим. Фрагменты таинственного манускрипта, найденного Фортунатом, главным героем, в стене дома, оказываются наставлениями неведомого автора на прохождение духовного пути; точно так же и сам роман является наставлением Майринка своему читателю (ближе к концу «Зеленый лик» оказывается буквально вписанным сам в себя — ибо герой решает продолжить манускрипт собственной историей) — и, похоже, временами автор не может определиться с тем, пишет ли художественное произведение или философский трактат. Тревожные блуждания героев в полумраке амстердамских улочек соседствуют с детальным описанием быта мистической секты и разговорами «в духе», почти детективная история с загадочным «кунштюк-салоном» — с размышлениями о смысле человеческой жизни и поучениями о выборе истинного пути. И, хоть книга как раз и подразумевает сосуществование этих двух миров — внешнего, пошло-обывательского, и сопротивляющегося ему внутреннего духовного — их тяжело свести вместе. Хочу сказать то, что «Голем», например, выглядел цельным, а при ближайшем рассмотрении открывал в себе различные трактовки происходящего, явную и «тайную». «Зеленый лик» же оставляет странное чувство, что перед нами изначально две трактовки, два романа с совершенно разным ритмом, поэтому чтение их напоминает волновой график синусоиды, где одни части, вызывающие жгучий интерес, периодически сменяются утомляющими пассажами.

Учитывая тематику «Зеленого лика», возможно так и было задумано. Но тогда это произведение скорее ума, а не сердца.

Экспозиция романа — захватывающая. Голландская столица, переживающая последствия Первой мировой войны. Некогда чистый, респектабельный город Амстердам ныне наводнен беженцами со всей Европы и погружен в хаос. На улицах — Вавилонское столпотворение. Повсюду в воздухе витает предчувствие грядущего апокалипсиса: старые, довоенные идеалы были сметены и разрушены, а новых на их обломках не народилось. Так и бродят люди — неприкаянные души без цели, без смысла в дальнейшей жизни. Таков и Фортунат Хаубериссер, судя по всему, бывший военный инженер, ныне преисполнившийся презрения к делам окружающих и затворившийся от всех в съемной квартирке. Жизнь ему опротивела, и что делать с ней, Фортунат не знает: неужели, задается он вопросом, цель всякой человеческой жизни есть только смерть?..

Случай ли, судьба ли приводит его в нелепое, на внешний взгляд, заведение, которое специализируется на всяческих салонных фокусах. Но отчего такую тревогу вызывает облик хозяина сего салона, старого Хадира Грюна?.. За игрушечным шутовством, кажется, скрывается подлинная магия…

Временами действие переключается и на других героев — писатель будто подглядывает в жизни разных людей, с одной стороны, создавая этим впечатление масштабной картины происходящего, с другой ненавязчиво намекая читателю: все судьбы связаны. И фигура Евы, возлюбленной Фортуната, имеет на этом полотне значение не меньшее, чем образ главного героя.

И в который уже раз Густав Майринк виртуозно объединяет верования многочисленных народов и религиозных сект, нащупывая в них общие нити, из которых сплетает единый целостный универсум. Отголоски иудейских и христианских, средневековых европейских, индийских и африканских мистических учений формируются под пером автора в одну большую философию жизни и очищения духа. Как уже было сказано ранее, в случае конкретно этого романа — нелегкую для постижения. С точки зрения художественной «Зеленый лик» выглядит и читается неровно. Это при том, что центральная идея со времен «Голема» не поменялась (здесь, скорее, автор пробует ее развить). Но — если обратиться к сообщению, транслируемому нам писателем — так ли легок путь в Жизнь Вечную?..

Под скорлупой авантюрного романа с жуткими убийствами, магией и перевоплощениями скрывается труд философа.

fail of reality, 07 января 2023 г. в 04:56

В 1915 году, будучи зрелым человеком, Майринк заканчивает дебютный роман «Голем», на написание которого автор потратил примерно семь лет. Книга имела необыкновенный успех, и разошлась по всему миру большими тиражами. Чем для нас интересна история, рассказанная в «Големе»? Хороший вопрос. Потому как книга может в равной мере как заинтересовать, так и отпугнуть потенциального читателя. О чём же я?

В первую очередь нужно сказать: «Голем» — роман, достаточно сложный для восприятия. И я не то чтобы подразумеваю его стиль и художественные особенности. Нет. С этой точки зрения книга читается относительно легко (если читать в классическом переводе Давида Выгодского). Ни в коем случае не советую брать другие переводы, в особенности — Владимира Крюкова. В переводе Крюкова читатель рискует утонуть в тоннах прилагательных и прочих языковых отсебятин переводчика — но на вкус и цвет все фломастеры разные, и я прошу относиться к моим словам как к оценочному суждению.

Кстати, о переводах «Голема» на русский язык Станислас Годлевский написал интересную статью «Как не надо переводить книги» — там всё детально расписано и показано на конкретных примерах. Рекомендую! Итак, Густав Майринк всю жизнь увлекался мистическими учениями, в том числе восточной мистикой. Майринк был необыкновенно начитанным автором, эклектические мысли которого порождались идеями буддизма, еврейской философии, европейской мистики и так далее.

Чтобы понимать книги Майринка, нужно как минимум быть осведомлённым об этих направлениях человеческой мысли, но, конечно, чем больше читатель знает о мистике и ориентируется в ней, тем больше слоёв открывается для его восприятия при чтении Майринка. Иными словами, в отношении книг Майринка работает принцип «читаешь — соответствуй»…

Минутка грусти. Вот я, например, хоть и слышал о Елене Блаватской, Алистере Кроули, Николае Рерихе, Данииле Андрееве, но всё же не разбираюсь в их творчестве и литературном наследии и, самое главное — я не знаю особенностей философских систем каждого автора, которые являются эклектичными, сложными построениями (а порой — нагромождениями) идей и концепций. Проще говоря, я — неуч, и не стоит спрашивать с меня как с мало-мальски посвящённого…

Так вот. Всё сказанное о книге Майринка в значительной мере усложняет её правильное восприятие — неподготовленному читателю сложно «правильно» понять эту книгу (как понимал её автор). Хотя никто и не запрещает читателю понимать произведение, исходя из личного опыта и знаний. На то оно и настоящее искусство: многослойное, многогранное, запутанное и субъективное… Поэтому не спеши расстраиваться и думать, что «Голем» — книга не для тебя. Она очень даже для тебя. Потому что, на мой взгляд, сюжет книги рассказывает о том, каково это – быть големом. Тем самым големом, глиняным истуканом про которого я много говорил в первой части статьи.

По сюжету книги, к безымянному рассказчику попадает странная шляпа с указанным на полях именем: Атанасиус Пернат. Шляпа магически воздействует на рассказчика: во сне он переносится в тело Атанасиуса Перната и проживает вместе с ним часть жизни... Однажды Атанасиус Пернат внезапно понял: он — голем. Пернат с ужасом осознал: он — лишь оболочка, внутри которой пустота; он — глиняный истукан, в которого вдохнул жизнь непонятно кто и ради чего. У Перната нет прошлого, воспоминаний, привязанностей — хотя ему около 40 лет и, казалось бы, он как взрослый человек уже должен был давно укорениться в жизни, обрасти связями, воспоминаниями, возможностями... Но нет. Пернат живёт в съёмной комнатке в еврейском квартале Праги, профессионально занимается резьбой по камню… И всё.

Атанасиус Пернат отчуждён от общества вокруг. Он презирает большую часть людей, считая их — иронично, да? — големами. Вот большая цитата из книги:

Я не хочу пересказывать остальной сюжет «Голема» или пытаться делать полный анализ произведения — книга действительно многослойна, и говорить о ней можно долго, обстоятельно и подробно — но нужно ли? Кроме того, мне кажется, «Голема» я понял довольно-таки прямолинейно. Дескать, человек — не человек до тех пор, пока не начнёт осознавать себя, свою жизнь и поступки… Банальщина, но куда деваться?

К слову, моя точка зрения основана на фразах, которые в книге произносит мудрый архивариус по фамилии Гиллель:

И чуть дальше Гиллель снова говорит:

Я не зря привёл эти цитаты, и не зря упоминал, что Густав Майринк в конце жизни принял буддизм. Уже в первой главе «Голема» автор приводит нам интересную буддийскую притчу о вороне и камне. Перескажу её вкратце: мы все — глупые вороны, которые летят к камню, думая, что это кусок сала… Но мы обманываем себя, так как не знаем себя, а, значит, не знаем и мира вокруг. Мы — неотполированное, мутное зеркало, обречённое на страдание, когда его полируют. Цитата:

Зеркало, зеркало… Где-то я слышал про зеркало… Уж не в «Солярисе» ли Станислава Лема, уж не в страшном и великом фильме Андрея Тарковского?Цитирую:

К чему это всё? Я всего лишь хочу сказать: всё это имеет прямое отношение к буддизму. Но причём здесь буддизм? — спросишь ты. Объясняю. В книге «Японская художественная традиция» Татьяны Петровны Григорьевой есть следующая фраза:

Мрак рассеивается мудростью… Не находишь ли ты прямое родство между всеми этими цитатами и авторами? На мой взгляд, родство определённо прослеживается. Однако повторюсь: скорей всего, книгу Майринка я понял слишком прямолинейно. Но разве прямолинейность моего понимания умаляет актуальность поднятой автором темы?.. Вопрос оставляю открытым.

Итак, вот мой вывод по «Голему» Майринка: все люди рождаются големами — необразованными, грубыми, пустыми кусками глины. И многие из нас в дальнейшем добровольно выбирают подобный образ жизни, образ жизни пресловутого голема, живого трупа, быдла, мещанина, маленького человека — называй как хочешь. Естественно, в этом нет ничего хорошего, и големы вряд ли осознают всю трагедию своей жизни. Но шанс изменить жизнь, по Майринку, есть практически у всех, даже у совсем уж пропащих существ.

Тем не менее, големическая жизнь приносит огромное удовольствие уже за счёт того, что голем не понимает абсурдности мира и собственного существования. Голему слишком легко жить — и он боится потерять эту лёгкость. Ещё в библейской Книге Экклезиаста давным-давно сказано:

А, стало быть, меньше знаешь — крепче спишь. И жизнь твоя наполнена примитивными радостями да хлопотами земными… Сразу же мне вспоминается российский артхаусный фильм «Пыль» режиссёра Сергея Лобан, где Доктор отчитывал глупого Пациента:

Прошлое, память — ничего не надо… Главный герой книги Майринка тоже был существом без прошлого и памяти. Как говорится, взял денег — и пошёл…

Вообще, настоящая литература и настоящий кинематограф так или иначе посвящены поискам голема в человеке; они посвящены цели мотивировать человека ступить на путь самопознания, заставить его в муках расширять свою душу, благодаря чему он сможет объять душой весь мир, как писал Герман Гессе в книге «Степной волк».

Повторно процитирую эту книгу:

Все мы — големы по рождению. Человеком никто не рождается, раз уж говорить начистоту. Человеком надо стать. А големы…

Да, големы могут быть признанными мастерами в своём деле, быть уважаемы в обществе других големов, являться хорошими семьянинами, и в равной же мере они могут и являться отбросами общества, преступниками или бродягами — суть всё равно не изменяется, они остаются големами ровно до тех пор, пока не познали себя и не предприняли попыток «расширить свою душу, чтобы объять Вселенную».

А, как я ранее писал в статье про «Солярис» Станислава Лема, где цитировал стихотворение французского поэта Франсуа Вийона, люди и правда не знают самих себя. Помнишь то стихотворение Вийона?

Можно всю жизнь прожить чужим себе же человеком, не знать потаённых уголков души и скелетов в шкафу, но всё-таки прожить спокойную, достойную, насыщенную жизнь, радоваться ей, растить детей, копать огороды… И в конце концов умереть, так и не успев понять, что всё отпущенное тебе земное время ты был глупым глиняным истуканом, дуболомом, всегда действовавшим по чужой, навязанной кем-то воле.

И не думай, пожалуйста, будто я сижу тут умный-преумный, и на хитрый манер обзываю всех вокруг тупыми. Нет, этой задачи я ни в коем случае не ставлю. Могу раскрыть тебе небольшой секрет: всегда, когда я пытаюсь говорить о людях, о смысле нашей жизни, о ничтожности и абсурдности нашего земного бытия, когда я, казалось бы, оскорбляю людей, я в первую очередь во всём сказанном обвиняю себя, в первую очередь всю критику отношу на свой же счёт.

Но да вернёмся к Майринку. За всей мистической ширмой и флёром «Голема» угадывается вполне понятная для читателя мысль — главный герой стремится познать себя. Он хочет вырваться из цепи животного существования (то есть существования без памяти, прошлого, будущего, без высоких желаний и стремлений).

Возможно, здесь уместно сказать и так: главный герой подсознательно созрел для побега из Круга Перерождений и Страданий — из колеса буддийской Сансары.

Его подсознание услужливо выпускает на волю странных существ, назначение которых — помочь потерянному Атанасиусу Пернату понять великий Путь. Путь, по которому ему отныне суждено идти до конца жизни. Пернату противны люди вокруг, но, наверно, на подсознательном уровне он себе противен ещё больше, что и становится ключевым фактором для развития сюжета.

В ходе мистических приключений в Праге, главный герой занимается самопознанием и — как итог — видит голема внутри себя. Осознание големической сущности пугает главного героя, но, тем не менее, испугу он не поддаётся, предпочитая липкому парализующему страху — борьбу за своё счастье. Концовка книги оставляет надежду не только главному герою, но и читателю: такому же, в сущности, растерянному голему, каким долгое время был и Атанасиус Пернат.

Night Owl, 07 августа 2015 г. в 18:49

«Белый доминиканец» — не популярный роман Густава Майринка. Судя по распространённости отзывов, с творчеством автора в основном знакомятся по трём произведениям: «Голем», «Вальпургиева ночь» и «Ангел западного окна». А вот две менее известных работы: «Белый доминиканец» и «Зелёный лик» обычно остаются за бортом стремительно бороздящего литературные океаны фрегата читательских интересов. Почему так вышло конкретно с этим сочинением?

Причины две: вялое начало и настойчивая авторская назидательность. Касательно первого — роман раскачается с середины. На счёт второго — это неотъемлемая черта автора, пишущего не просто литературу, а литературу с эзотерическим смыслом. Эрудиция Майринка в данной сфере намного превышает осведомлённость большинства читателей, и для многих такие тексты оказываются просто непроглядным нагромождением образов, о принадлежности которых к разного рода религиям и философско-оккультным учениям можно лишь догадываться. И если «Голем» или «Вальпургиева ночь» могут компенсировать свою сложность увлекательным сюжетом, то «Белого доминиканца», скорее всего, придётся себя заставлять читать.

Хотя, это зависит исключительно от вовлечённости читателя в тему произведения. При знакомстве с такими авторами как К.Кастанеда, можно без труда узнать в воззрениях Майринка мотивы двух реальностей, одна из которых, настоящая, на самом деле сниться той, что все привыкли воспринимать как иллюзорную. Державшие в руках «Разоблачённую Изиду» Блаватской найдут в «Белом доминиканце» темы магнетизма и спиритуализма.

Кроме того, понимание содержания романа, если не достигается, то существенно приближается при прочтении трактата Майринка об эзотерике. В общем, ничего сложного в знакомстве с «Белым доминиканцем» нет, а сюжет, как говорилось, наращивается, начиная с середины, и даже имеет зрелищную развязку, как это происходит в более популярных произведениях автора.

Вместе с тем заметно, что Майринк здесь не стал размениваться на то, чтобы вкраплять знания по чуть-чуть, а предпочёл выбрасывать информацию стеной, лекциями, листами фраз от персонажей-учителей. Такой подход, безусловно, убил в романе и увлекательность и художественность, сделав его интересным, в первую очередь, для эзотериков и ценителей, но никак не для тех, кто читает литературу только ради удовольствия.

«Белый доминиканец» не может похвастать яркими персонажами. Из общего числа разве что слегка выделится сумасшедший, да кого-то ранимого тронет история любви. В остальном, это произведение в первую очередь — интересные мысли и информация, пусть и оформленные художественно. Подача тут хороша — стиль Майринка в принципе не может вызвать нареканий, но вот красочные метафоры практически отсутствуют, не идя ни в какое сравнение с образами из «Голема» или «Вальпургиевой ночи».

Сюжет сводится к следующему: приёмный сын некого барона видит странные сны, трактовать которые и помогает ему отец. Кроме того, главный герой влюбляется в Офелию, дочь полоумного мастера, мечтающего обеспечить ей роль в пьесе «Король Дании», причём, изменив концовку. В моменты между свиданиями, герой переживает внетелесные опыты, а так же становится свидетелем и участником философских бесед о школе, религии, саморазвитии, цели живого существа. Смерть возлюбленной открывает перед ним потусторонний мир с неоднозначными обитателями, дружественность или враждебность которых временами составляет большой вопрос. Итоговый вывод из всего постигнутого определит судьбу протагониста.

Таким образом, произведение не плохое, но совсем не литературное. Для читателей со стороны — малоинтересно. Для своей аудитории — потрясающе.

Oswald, 22 октября 2010 г. в 08:27

По части метафизических загадок и странных тайн Майринк с лёгкостью даст сто очков вперёд любому современному автору. И всё же по прочтении неминуемо вспоминается Томас Лиготти с его атмосферой какой-то тотальной обречённости и ужаса, превосходящего все мыслимые пределы экзистенции. Человек, попавший в непонятную экзистенциальную петлю, узнаёт, что ужас виденный им воочию дело его собственных рук... или всё же не его?.. Этот неразрешённый вопрос нависает над героем, словно дамоклов меч. Самое интересное в том, что даже найдись на него ответ, было бы не менее жутко. Некоторые вопросы лучше оставлять без ответа.

майринк, 09 августа 2008 г. в 23:59

Я читатель с немаленьким стажем и в основном любитель фантастики в любом ее проявлении [ кроме ужастиков низкого пошиба ]. Но при условии того что '' Ангела......'' я прочел в '' гарфанге '' году в 93-94 до сего дня эта вещь стоит в моем списке лучших вещей на непререкаемом первом месте. Ощущения от этой вещи не повторила до сих пор ни одна книга в любом жанре фантастики Очен-но рекомендую. P.S. Где-то через 30 минут мне пришла мысль что я вам немножко наврал. Есть вещь,которая по моему мнению достигает 80-90 процентов от качества '' Ангела....''.Это трилогия М.С.Роэна.

dao8571428, 14 января 2022 г. в 22:55

Единственное доступное для меня достоинство романа — его стилистическое совершенство. Если говорить о стиле в «околошпенглеровском» понимании слова, то «Голем» — результат выражения тех подспудных сил, которые формируют высокий стиль: целостный — и оттого эстетически прекрасный. Целостность в нашем случае диктуется сложностью и герметичностью эзотерических доктрин, адептом которых был автор. Но отсюда вытекает и условный недостаток книги: чтобы понять, что происходит с героем, нужно быть посвященным в «Цепь Мириам». Буквально. Такое заключение (и следующие ниже) — результат не только (и не столько) моих размышлений, сколько работы по наведению справок на тему Майринка.

Ещё раз. Если вы считаете, что описываемое в романе — это как бы художественный «сюр», за которым ничего принципиально важного не стоит и который, следовательно, можно пропускать мимо ушей — то это методологическая ошибка. Майринк не писатель, увлекающийся эзотерикой, а мистик, увлекающийся литературой. Поэтому все, что он писал (или почти все) имеет реальный, подлежащий расшифровке смысл. Но расшифровать все эти слои непосвящённому не по силам. Увы мне, я непосвящённый, поэтому ничего не понял, хотя знаю, что в романе реально ЕСТЬ, что понимать.

Обратите внимание на то, как автор выбрал героя. Атанасиус Пернат — наименее интересный и наиболее похожий на читателя персонаж. Он только пассивный участник или свидетель происходящего. При этом понимает не намного больше читателя. Гораздо более интересным персонажем является, например, студент Хароузек. Почему тогда главным героем автор сделал Перната, а не его? Потому что Хароузек понимает происходящее как посвященный. То же самое с Гиллелем. Но сделать главным героем кого-то из посвященных автор не имел права, так как это требовало обнажить таинства ордена. Поэтому Пернат, поэтому он «участник» и, скорее, жертва играющих с ним таинственных сил, чем действующее лицо, и поэтому мы с вами мало что понимаем. Как Фолкнер любит с ходу и без объяснений погружать читателя в вымышленный мир, так это делает и Майринк. Только у Фолкнера — Йокнапатофа, а у Майринка — реально существующее эзотерическое пространство с реально существующими мистериями, и инициатическими практиками.

Пространство для досужих интерпретаций широкое, но любые попытки будут фехтованием пальца с небом, поскольку, повторюсь, есть одна конкретная корректная интерпретация, которую знали автор и круг посвященных. Впрочем, глупостью такие попытки назвать не могу. Они, как минимум, чреваты философскими идеями, над которым можно поразмышлять.

Paganist, 11 октября 2017 г. в 23:18

Взялся за Майринка, памятуя, что его очень ценила парочка моих хороших друзей, а одна знакомая даже кандидатскую по его творчеству писала. Приступал к чтению, по-традиции, без каких-либо ожиданий.

Не зашло. Как-то неубедительно. Скучно. Не понятно вообще зачем. Местами, конечно, было интересно, познавательно и даже сильно. Но очень заумно, я бы даже сказал занудно. Неестестенно. И что любопытно, интеллектуальная литература меня вовсе не пугает, а скорее наоборот. Однако никаких эмоций при прочтении не испытал. Вот не возбудили меня скелеты в шкафах в еврейском гетто Праги. Как-то мелко. При всех нагнетаемых слогом страстях и атмосфере.

Возможно, это не мой автор. Или не мой жанр. Или не мой роман.

Night Owl, 15 января 2016 г. в 00:41

«Ангел западного окна» — самый крупный и наиболее сложный роман Густова Майринка. Среди отзывов, особенно в пору первой публикации, встречаются полярные мнения: одни называют эту работу лучшим творением писателя, другие — его самой большой неудачей.

Характеризуя произведение, почти каждый начинает с того, что упоминает о сложном — даже по меркам произведений Майринка — эзотерическом символизме, досконально и неоспоримо расшифровать который не удалось ещё никому. На каждое утверждение или предположение находятся возражения, а на них — новые парирующие доводы, ввиду чего до сих пор нет однозначной и всеобъемлющей трактовки замыслов, вложенных в роман. Так или иначе, но любые сочинения пражского писателя отсылали к разным религиозно-мистическим школам, стараясь привести их к общему знаменателю, этакому философскому плюрализму, что позволяет допустить версию о верности только общей, комбинированной интерпретации, но не исключает податливость текста к субъективным истолкованиям. В конце концов, составляя часть общей духовно-художественной истины, любое учение частично может осветить и прокомментировать авторские идеи.

Вместе с тем, такая смысловая плотность романа не превращает его в эзотерический учебник, как стало с неимение удачным творением Майринка «Белым доминиканцем», где даже лирический настрой не искупал длинных назидательно-поучительных докучливых монологов, освещающих доносимую истину. Так же не пошёл «Ангел западного окна» по пути «Вальпургиевой ночи», чей сюжет откровенно вторичен и зависим от символической линии.

В лучших традициях «Голема» и «Зелёного лика» данное произведение имеет стройный последовательный сюжет с причинно-следственными связями, мотивами, интригами и кульминациями, хотя, как это всегда бывает у Майринка, ждать острых приключенческих мотивов и поразительных кульминаций не стоит, ибо большая часть текста инертна и откровенно затянута, что особенно чувствуется в начале, когда автор сочетает введение читателя в курс дела с аллюзивными предпосылками грядущих художественно-эзотерических мотивов. Но не справедливо сказать, что история «Ангела западного окна» слаба или нудна. Скучать местами придётся — от этого не уйти — но неповторимая мистическая атмосфера, к слову, уступающая некоторым другим работам автора, а так же захватывающие напряжённые места, вроде сцены с первым появлением ангела с лихвой компенсируют упомянутый недостаток. И в самом деле, некоторые эпизоды обладают прямо-таки обжигающим накалом.

В общих чертах повествование сводится к описанию жизни двух героев: алхимика Джона Ди и его потомка, читающего дневник своего предка. Это создаёт пару хронологических линий, имеющих множество перекличек, в том числе — персонажи двух сюжетов являются двойниками-инкарнациями друг друга, а так же креатурами высших сил, враждующих на протяжении описываемых событий. Из записей более старого рассказчика выстраивается история освобождённого узника, любимца королевы Елизаветы, безответно влюбленного, человека, в то же время фанатично жаждущего проникнуть в тайны алхимии — совсем не того явления, коим его принято считать сегодня. Здесь будут драмы, потери, встречи с сумасбродами-правителями. Что же касается второй фабулы, тут читателя ждёт потрясающая злодейка, сюрреалистические картины и мистическая развязка.

Вместе с тем, следует отметить, что роман вряд ли содержит лишние эпизоды, так как большая часть фраз и предложений здесь функциональна: она либо намекает на что-то, либо является предпосылкой или же иллюстрирует какую-нибудь эзотерическую идею, поэтому справедливо заметить: не воспринятый читателем отрывок не столько неудачен, сколько просто-напросто неверно понят.

Следующим пунктом необходимо отметить, что стиль и слог, как это всегда у Майринка, безупречны: точённые, образные фразы, красивые метафоры, однако, уступающие метафорам «Голема» и словарному запасу «Зелёного лика», но всё же сохраняющие исключительную авторскую красочную выразительность.

Персонажи — не только лучшие у автора, но и вообще одни из самых сильных героев в литературе. Особых похвал заслуживает образ княгини, что, впрочем, не отменяет успешности и двух других действующих лиц — императора Рудольфа II и узника Грина — наиболее запоминающихся личностей.

Кроме того, не безынтересно упомянуть тот факт, что Михаил Булгаков вдохновлялся произведениями Густава Майринка. В частности, в «Мастере и Маргарите» прослеживается влияние «Зелёного лика» и, в не меньшей, а даже больше степени — «Ангела западного окна». Перекличек много, чего стоит хотя бы то наблюдение, что фраза о том, что рукописи не горят, происходит как раз из этого романа. Персонажи-двойники, мотив искупления, ироничный эпилог — всё это изобретения пражского писателя, взятые и повторённые русским классиком.

Трудно однозначно оценить «Ангела западного окна», ввиду того, что исходя из критериев качества литературных произведений, данный роман может похвастать стилем и персонажами, в то время как сюжет не является выдающимся, да и эзотерические вкрапления хоть и масштабны, всё же реализованы столь витиевато, что их функционал призрачен, и лишь общие мотивы вроде соединения женского и мужского начал или огонь изнутри могут неоспоримо трактоваться в контексте Майринковского наследия.

Вместе с тем, нужно понимать, что «Ангел западного окна» — текст экспериментальный, действующий по иным, нежели основной литературный пласт, законам. И фабула здесь — средство, а не цель. А основные задачи романа затрагивают нехарактерную для художественной прозы нишу, действуя таким образом по самостоятельным принципам, соблюдение коих — есть основная авторская задача. Чего стоит хотя бы тот факт, что само произведение, согласно содержанию, не может существовать в природе, ибо в противном случае, исходя из сюжета, должен был бы возникнуть смысловой и хронологический парадокс. Яснее описать этот момент не получится — для понимания, необходимо читать это творение целиком. И всё же, осознание, что в данной работе всё взаимосвязано и функционирует иначе, чем в любой другой книге, даёт основания назвать «Ангела западного окна» сочинением безупречным, но будто бы не присущим миру привычных вещей.

Стоит ли на основании этого говорить о новаторстве? Безусловно! Есть ли основания назвать это произведение шедевром? С точки зрения новизны — да. Формы — вполне возможно. По остальным литературным критериям — вопрос, ведь до конца не ясно, что именно автор вкладывал в каждый образ и сцену, когда отходил от исторической правды, созданных характеров, сюжетных возможностей. Если всё это — осознанные шаги, имеющие веские основания, то конечно, к роману приложимы самые громкие эпитеты. Однако, не ведая об этих основаниях, следует оценить произведение более сдержанно, упомянув, что во всех отношениях, кроме разве что персонажей, «Голем» превосходит «Ангела западного окна».

Таким образом, «Ангел западного окна» — роман сильный и необычный, безусловно являющий некую изнанку литературы, испещрённую швами неизведанных художественных возможностей. Отдельные составляющие текста вроде некоторых напряжённых сцен, а так же образы многих персонажей — безусловные преимущества данной работы, что даёт основания рекомендовать её для прочтения, оговорившись, однако, что среди произведений Майринка первостепенное внимание лучше уделить «Голему» — его первоклассной работе.

Groucho Marx, 30 ноября 2015 г. в 20:27

Я полюбил эту книгу, только прочитав её в оригинале. Русский перевод красив и тяжеловесен и напоминает словополетения Соломона Абта, велеречивого переводчика экспрессионистской прозы. Русскую версию приятно не столько читать, сколько вспоминать прочитанное и думать над ним. А оригинал читается легко и эта лёгкость добавляет силы сложным конструкциям «Голема».

«Голему» Майринка не везёт в кино. Было несколько превосходных киноверсий еврейской легенды о Големе, не имеющих ни малейшего отношения к роману, но все убеждены, что это и есть экранизации. На самом же деле экранизацию «Голема» (издевательскую по отношению к оригиналу) сделал только кинопанк Петр Шулькин — как об этом сказано в исходной информации. Совсем недавно Иржи Барта, чешский аниматор-авангардист, порывался экранизировать роман, но не нашёл денег и ограничился информационным трейлером — вполне гениальным.

Я думаю, что проблема отсутствия толковых экранизаций заключается в том, что художники, пытающиеся собрать деньги на фильм по роману Густава Майринка, попросту не могут внятно объяснить продюссерам, о чём, собственно, будет этот фильм. Они путаются в пересказе, да и в самом деле, если сюжет «Голема» освободить от психопатологических, поэтических и оккультных нагромождений, он выглядит по-идиотски. Весь роман, целиком, как есть — гениален, а стоит начать раскладывать его на элементы, как всё разваливается в кучу мусора, как разваливается сам голем, если вынуть у него изо-рта листок бумаги с заклинанием. И в этом — магия.

isawald, 12 июня 2017 г. в 23:27

С самых первых строк «Зеленый лик» будоражит воображение своим невероятно мощным символическим рядом, погружая в настоящий Мальстрём эзотерики, алхимии и оккультизма. Тяжёлый, выверенный слог романа гипнотизирует: чуть ли не каждое предложение здесь будто содержит в себе некий колдовской пасс или тайный знак, которые являются ключом к скрытым на страницах книги знаниям. (Отдельно нельзя не отметить представленное здесь читателю поистине колоссальное сплетение традиций и практик, складывающихся в угнетающий гностический узор, и многие фрагменты повествования сами по себе требуют дополнительного чтения).

Некая сумбурность начала полностью искупается дальнейший действом и фабулой (не говоря уже финале — этом Opus alchemicum), Майринк так соединяет «магию» и реализм, едва заметно заполняя привычную европейскую обстановку разного рода «потусторонними» деталями, что невозможно не верить в этот зыбкий, пропитанный дурманящими восточными благовониями, мир.

Это ни на что не похожее произведение, его феноменальную глубину и макабрическую атмосферу в какой-то мере можно сравнить разве что с полотнами Босха или Брейгеля Старшего. Вудизм, йога, каббала, алхимия, раннехристианская мистика, герметизм и, конечно же, любовь.

И, конечно, нельзя не упомянуть и великолепную работу составителя и переводчика Владимира Крюкова (для издательства «Энигма») — замечательная вступительная статья и подробнейшие комментарии позволяют еще глубже погрузиться в магический мир Густава Майринка.

Rheo-TU, 18 июля 2015 г. в 09:15

Буквально только что закончил перечитывать «Ангела Западного окна», о котором, ввиду его монументальности, всегда хотелось высказать собственную сумму впечатлений, и наконец — решился.

Условно роман произрастает в двух плоскостях. Начинаясь историческим повествованием о легендарном ученом и алхимике Возрождения Джоне Ди, он постепенно переходит в плоскость нашего времени, где Ди обретает свои плоть и кровь в своем далеком — и самом последнем — потомке. Джон Ди, как и многие умы своего времени, занят поиском Философского Камня — но не золото интересует его, а бессмертие, которым тот, по преданию, способен наделять своего обладателя. Этому-то и посвящен «Ангел Западного окна» — поискам бессмертия в наиболее высоком, духовном аспекте этого понятия, трансмутации души и тела в стремлении восстановить утраченную божественную природу.

Цепь событий, — как происходящих на страницах дневника алхимика, полученных в наследство главным героем, так и современных, — восстанавливает тот метафизический путь, который обязан пройти человек, прежде чем будет допущен до своего духовного перерождения. Да, «Ангел Западного окна», при всех своих попытках прикинуться историческим романом, все же — роман философский, который подчас жертвует в угоду концепции художественными достоинствами. Развитие его сюжета до некоторой степени механистично (не в пример великому «Голему», в котором магия оживала на старых улочках Праги словно сама собой) — пружину повествования заводит получаемая на первой странице романа посылка, вслед за чем герою снится пророческий сон, вслед за чем что-то толкает его углубиться в бумаги, повествующие о жизни своего далекого предка, и так далее, одно событие логично истекает из другого, двигаясь четко намеченным — тернистым, но все же обладающим отчетливыми границами — курсом к закономерному финалу. То же и в символике романа, где каждый предмет на страницах явно подразумевает под собой другой, а каждое высказывание таит в себе ожидаемое иносказание. Структура «Ангела Западного окна» при всей своей сложносочиненности практически не оставляет места для маневра ни его героям, ни читателям.

С точки зрения художественности это, на мой взгляд, минус. Но не с точки зрения того концепта, который предлагает Майринк. Его цель — нащупать путь к сокровенной истине со всеми особенностями сопровождающего его ритуала, наверняка многократно воспроизведенного в герметических трактатах, но не теряющего от того значимости, ибо это путь духовного становления личности.

Реальность в «Ангеле Западного окна» повторяет сновидческий трип, а сны — воспроизводят реальность. Итак, два плана повествования, пересекающиеся под некоторым углом (что дает возможность не просто отразить, но и несколько исказить «картинку» — ибо каждый из потомков Джона Ди впитал вместе с кровью и историческую память предшественников). Ключевая, переломная точка, окончательно меняющая фокус действия с «исторического» на «современный» — визит скитающегося в изгнании по Европе Ди в Прагу ко двору императора Рудольфа. Именно тогда Ди выходит на очередную ступень своего посвящения, проходя испытание жертвой, и тогда же, судя по всему, главный герой окончательно осознает его «в себе», чтобы самолично вступить в борьбу с теми силами, которые когда-то искушали его предка. Здесь Майринк, постепенно, шаг за шагом, вновь приходит к любимой теме Царственного Андрогина как воплощению божественного совершенства. Собственно говоря, весь очистительный путь Ди — это бесчисленные вариации на тему выбора между Андрогином и Исаис Черной, в лице которой выражается все низменное, плотское, земное. И выбор этот не так прост и однозначен, как может показаться со стороны. Точно так же тяжело принимать невозможность ненависти, как и невозможность любви — а ведь Джон Ди обязан пройти испытание обоими этими чувствами. Однако спасение души, спасение самого себя может быть найдено только в самоотречении...

Хотя все это, конечно — лишь самый костяк романа. Невозможно описать действительности, не разобрав всех пластов тех многослойных образов, из которых она сложена, а гениальность Майринка как раз и заключается в том, что он никогда не довольствуется только первым. Он — сам визионер, как Ди, и, подобно Ди, похоже, если и не постигает до конца сути вещей, то вплотную приближается к этому. Так что, думаю, не слишком погрешу против истины, если предположу, что путь главного героя «Ангела Западного окна» — это путь и самого автора тоже. И имя этому пути — жизнь.

k2007, 08 февраля 2013 г. в 09:01

Конечно, книгу можно рассматривать как иллюстрацию духовного роста человека, прорастания и раскрытия его внутреннего духовного Я. А можно как пример схождения с ума человека, который не гуляет, не занимается общественной деятельностью, а только читает старые полубредовые заметки и нюхает галлюциногенный дым подозрительных порошков. Естественно, через некоторое время ему начинают являться духи, призраки и видения прошлого.

Для меня книга послужила описанием средневековых поисков философского камня — в жертву приноситься все: деньги, имущество, семья, здоровье, жизнь. В итоге — ничего

tarasovich09, 10 декабря 2011 г. в 09:12

Роман Г.Майринка «Зеленый лик», безусловно, уступает его же роману «Голем», но не менее значим в его творчестве. Это оккультное произведение о любви, о жертвенности, об иных сферах жизни, в которые мы окунемся, когда прийдет наш черед и час. Начало романа живо напомнило мне «Мастера и Маргариту» М.Булгакова. В Амстердаме, в одном из кафе, к главному герою — юноше Фортунату подсаживается некий господин в берете(панаме) набекрень, «сверкая шикозными перстнями и моноклем, в котором мерцал антрацитовой черноты глаз». Он представляется графом Цехоньски и говорит поначалу с акцентом, коверкая слова, ерничая, называя Фортуната почему-то «конструктором торпедных аппаратов», но затем его речь становится правильной, гладкой и осмысленной. Этот эпизод напоминает беседу с Воландом на Патриарших. Известно, что Булгаков интересовался произведениями австрийского писателя и, по мнению некоторых исследователей, это отразилось в его творчестве.

Основа «Зеленого лика» это легенда об Агасфере. Об этом нам напоминает видение Фортуната(зеленое, покрытое бороздами морщин лицо), при посещении им загадочного представления в салоне- иллюзионе Хадира Грюна. Позже Фортунат знакомится и входит в круг представителей некоего эзотерического общества, возникшего вокруг энтомолога Яна Сваммердама. Туда же входят барон Пфайль, доктор Сефарди и молодая женщина Ева ван Дрейсен. Фортунат и Ева полюбили друг друга...

В оккультно-мистический сюжет вклинивается детективная линия. Негр-колдун Тганга (практикующий культ вуду, выступающий в то время в городе с представлениями), совершает жестокое убийство и ограбление старика Клинкербогка. Полиция начинает расследование, арестован невиновный человек еврейской национальности. Негр-колдун похищает и Еву. Все поиски девушки не увенчались успехом. Это доводит Фортуната почти-что до безумия. Но Фортунат обретает способность видеть потусторонний мир и соприкасаться с ним. Благодаря этим качествам влюбленные наконец-то встречаются и могут соединить свои судьбы.

Сложный, переполненный различными философскими изысками, религиозными и оккультными теориями, роман Майринка очень неоднозначен и может иметь различные толкования.

Witcher, 20 марта 2009 г. в 18:38

Поспорить с тем, что для прочтения данного текста у читателя должен быть невероятный багаж оккультных и эзотерических знаний, сложно. Сам я похвастаться таковыми уж точно не могу. Мои познания в этой области имеют место, но для «Голема» они скудны и, пожалуй, ничтожны... Тем не менее, это не помешало мне восхититься книгой. Интеллектуального понимания я, разумеется, не достиг, однако искусство также требует и чувственного, межстрочного, подлинного восприятия. И здесь меня ждал шедевр мастера, одна из любимейших моих книг.

mitriyijz, 25 октября 2008 г. в 09:10

Не все человеческое. Всего лишь напрасные мечты и ожидания, которые выпивают время как пиявки кровь. Майринк в каждом рассказе пишет каким-то другим стилем. То сумбурно и сюрреалистично (Бал Макабр), то безысходно и разочарованно(«В огне страданий мир горит»). То тягомотно и неудобочитаемо -(Кардинал Напеллус). Даже веселые (слегка наивные) вещщи есть. (Лиловая смерть, Испарившаяся голова)А например , в «Альбиносе» описал такую смерть, что не часто в литературе встретишь..Неоднозначный человек..

Хорошо что не бросил читать после первого рассказа.

korsrok, 01 июня 2023 г. в 19:44

Очень люблю оккультное творчество Густава Майринка, он давно входит в Топ-10 любимых авторов – собрал все и прочитал а затем перечитывал некоторые его романы. Когда-то благодаря книге «Ангел западного окна» у меня полностью перевернулось мировоззрение: Исаис Чёрная из «Ангела» (через Астарту/Иштар) привела меня к Марии Оршич и обществу Vril, медиумам, которые занимались в том числе исследованием концепции полого устройства планеты: речь идёт о «вогнутой» земле, где мы живём не на поверхности шарика зависшего в бесконечном пространстве, а наоборот – ограниченный космос с звёздами-чертогами внутри; солнце в такой естественной системе (по принципу фрактальности наша планета повторяет лишь атом с ядром внутри, самую мелкую частицу ткани мироздания) является истинным центральным светилом, божьим престолом, тем самым философским камнем а также нулевой точкой магнетизма и матрицей ткущей вокруг для воплощения раздроблённого единого духа множество материй; а между земной поверхностью и Октаэдром хрустальные сферы, библейская твердь небесная, и мировой океан. Не менее ошеломляющим оказалось и то, что события в жизни Джона Ди отобразившейся на главном герое также явились в некоторой мере тем, что происходило со мной: поиск и отречение от «второй половинки», чтобы обрести полноту и «андрогиничность» духа. Не менее вплетающимся в реальную жизнь стал и более известный (дважды перечитанный) «Голем», имеющий несколько мощных зацепок, способных задеть саму вашу суть, чтобы возвысить над собой для обозрения более обобщённой картины. И вот решил переслушать «Белого доминиканца» в новом переводе, в плане художественной составной это отличная и драматичная книга о неразделённой любви (хотя снова отречение Христофора от «счастья» в лице Офелии здесь не простая трагедия, а делается во имя ключей «от рая») с мрачным налётом гротескной атмосферы и примесью религиозной философии. Интересные идеи касаются искусства, автор предполагает: художники, писатели, музыканты, актёры – далеко не творцы, а орудие того самого Октаэдра, он просто выткал их такими и через посредство их раздробленности ведает о единстве; рассуждает Густав Майринк крайне занимательно про приход антихриста и лже-мессии, о предзнаменовании их явлению и целях; а вот алхимическое преображение мёртвого тела в меч для меня остаётся загадкой. Хотя то, что при нём присутствовали шаровые молнии снова отозвалось реальными воспоминаниями из прошлого: жуткий по этот день и необъяснимый феномен в виде плазменных шаров явился Христофору в зрелом возрасте перед смертью; в моём же случаи они шастали по деревне перед тем как я в ней появился. Те, кто верит (ибо стал свидетелем) в шаровые молнии, говорят, они никогда не появляются на одном и том же месте дважды, но в той деревне их нашествие длилось несколько лет. Чуть позже помню мне показывали стёкла изъятые из окон или зеркала с проплавленными в них круглыми отверстиями; что не менее забавно, при желании шаровые молнии могли проходить сквозь материю не оставляя на ней отверстий, т. е., будучи кусочком вполне физической концентрацией энергии Октаэдра, имели возможность её нейтрализировать и да, абсолютно всегда вели себя словно разумные существа, реагируя на действия окружающий: шаровые молнии нельзя «дразнить» или убегать от них. Не менее забавный также астральные скитания где главный герой обнаружил «зеркальный мир» – это очевидное воплощение герметической истины о полярности из Изумрудных скрижалей. В общем для тех, кто интересуется всякими тайными знаниями книга может стать их укреплением, или укажет направление, если вы только приобщились к неофитам ставшим на этот удивительный путь.

stas-no, 18 апреля 2016 г. в 23:02

Практически без колебаний ставлю 10 баллов. Текст зацепил практически сразу. Конечно, это чтение не для любителей приключений и действия, да и детективной линии тоже нет. Но роман удивительно напряженный, хотя большую часть его составляют пространные описания и внутренние монологи героя. Я бы назвал это криптоисторией, поскольку в отличие от просто исторического романа, здесь вплетена линия «исследователя» прошлого, и прошлое тут переплетается с настоящим, прорастает в него и по-своему воплощается в нем, одновременно переходя уже в некую над-историческую, архетипическую историю. Такой криптоисторический мистический роман о поисках себя. Отдельно надо отметить работу переводчика (В. Крюков), читать текст было наслаждением, которое очень редко испытываешь при чтении обычной (даже самой классической) фантастической литературы.

Роман решил прочитать после знакомства с «Глорианой» Муркока, где тоже фигурирует Джон Ди. Но Муркок намного слабее, даже с учетом разницы стилей и жанров (у Муркока типичный плутовской роман).

Axeron, 01 мая 2015 г. в 15:44

Откровенно говоря,роман меня разочаровал. Перед покупкой я знал,что не стоит ожидать в нём чего-то инфернального или откровенно хоррорного,стоит же ждать глубокой оккультной мистики и огромных (длинною в абзац!) предложений. Как кто-то правильно заметил:«Сейчас так уже не пишут»,и это верно,образы,рисуемые Майринком,порой и правда ужасны,но в тоже время,чем дольше ты читаешь роман и чем дальше уходит повествование,тем больше сей стиль начинает приедаться,начинает казаться слишком тяжеловесным. Чем дольше читаешь,тем сильнее начинают отталкивать герои (и тем скучне и однотипнее становится повествование),ни один из них не был мне по настоящему симпатичен,а главный герой вообще начал раздражать. Я покупал этот роман в покет-буке (мягкой обложке) и поэтому,через некоторое время после прочтения,со спокойной душой убрал его на «полку плохой литературы»,может так оно и лучше.

P.S.: ещё хотелось бы отметить,что прочитанные ранее рассказы Майринка мне понравились,не могу сказать,что запомнились,но понравились точно.

k2007, 09 августа 2013 г. в 10:47

Книга для продвинутого читателя. Для читателя-мистика, знатока тайных учений, который сможет оценить все существующие в тексте отсылки, привязки и намеки.

Для обычного читателя роман малоинтересен, герои скучны и специфичны, события, происходящие в книге, не увлекают. Голема как такового (глиняный истукан с заклинанием во рту) в книге нет. Есть маленькие люди Праги на рубеже XIX-XX веков.

На любителя. На знатока

alex1970, 17 сентября 2012 г. в 21:51

Хорошее начало, впечатляюще мерзкий образ в середине, и финал, оставляющий читателя в недоумении.

Рассказ жуткий, позволяет трактовать произошедшее в нем как угодно, но я бы предпочел получить разгадку

Oswald, 22 октября 2010 г. в 08:10

О цирковом балагане, который на самом деле скрывает гораздо более ужасные, чем простые людские уродства, тайны, писали впоследствии многие. Этот мотив очень часто встречается в «страшных» рассказах американских авторов легендарной палп-эпохи. Всех, кто его использовал и не перечислить. Достаточно сказать, что не гнушались им пользоваться и Роберт Блох и Рэй Брэдбери. Здесь же мы имеем одну из исходных вариаций этого популярного у авторов ужасов мифа. Ну а сцена с сиамскими близнецами — настоящий мини-шедевр пресыщенного модерна, с его непреодолимой тягой к жутким и диковинным аномалиям.

2480, 05 августа 2010 г. в 14:07

Рассказ неплох сам по себе. «Анатомические» детали- дверная ручка из кисти человека не смотрятся чем-то отталкивающим. В целом запоминается, но финал разочаровывает по причине своей скомканности.

mastino, 19 января 2008 г. в 22:21

Много лет назад, ко мне в руки попало это произведение... Это была отвратительного качества книга, в мягкой обложке непонятного цвета... Но какое было содержание... Погрузившись в атмосферу этого романа. я моментально забыл о жёлтой бумаге и расползавшихся в руках страницах... Это было нечто... Потрясающее произведение, с потрясающей атмосферой.

zvezdochet2009, 01 мая 2020 г. в 10:35

Густав Майринк относится к разряду мистиков и мастеров темного жанра литературы европейского толка, наряду с такими авторами как Стефан Грабинский или Жан Рей. Именно по этой причине вся проза Майринка глубоко пронизана европейскими легендами, еврейской мифологией и потусторонними образами, обрамленными старыми европейскими пейзажами и интерьерами. Так и «Голем», самое знаменитое его произведение, рассказывает о событиях, происшедших в одном из красивейших городов Европы – Праге.

В узких переулках этого удивительного града однажды появляется жуткое, странное человекоподобное существо, искусственный человек, которого можно создать согласно иудейским канонам из глины – Голем.

О подробностях его появления и обстоятельствах последовательно рассказывает главный герой, которого преследуют власти и сажают в тюрьму, дабы сломить волю. Хотя сюжет в романе не слишком захватывающий, это следует признать, зато атмосфера происходящего весьма насыщенна благодаря живописным деталям, географическом подробностям города и познавательным фактам из мифологии и истории. Также в романе есть центральный образ – Луна, поскольку основная масса событий происходит именно ночью, под ее призрачным, серебристым светом, который как известно усиливает мистический эффект и усиливает разные магические заклинания.

Но «Голем» — это не фэнтези в традиционном понимании жанра. Никакого сеттинга здесь нет и близко, Майринка не интересует сама по себе магия, ему гораздо более интересны смыслы, порождаемые магическими ритуалами и знаками. Как истинный эзотерик, автор исследует уровни текста, мира и сознания, переплетая все это в единое целое, отчего представляется весьма сложным какой-то рациональный анализ текста. Действительно, любая попытка познать «Голем» с научных позиций будет обречена на провал; нет, здесь надо действовать иначе, такие истории узнают интуитивно, образно, ассоциациями, что роднит произведение с лучшими образцами магического реализма и тревожно-компульсивной прозой Кафки. Наверно поэтому действие романа разворачивается ночью, в период, когда люди спят, а их подсознание выбирается наружу и обретает над человеком абсолютную власть, стирая все границы дозволенного.

При этом «Голем» нельзя назвать легким, развлекательным чтивом. Он не пугает, а чарует и заставляет размышлять о психологии героя и его судьбе: Майринк создал яркий, драматичный образ далеко не самого счастливого человека, несущего на себе бремя Виктора Франкенштейна, то есть бремя создателя. А как известно из произведения Мери Шелли, создатель несет ответственность за свое творение, раз уж претендует на статус бога. Но это только первый слой, первый уровень. Повторимся: в тексте уложено таких смыслов немало.

Словом, «Голем» — нестандартная, очень атмосферная мистическая вещь, несомненным достоинством которой является образный ряд и декорации. Вязкий, аморфный, смутный как сон, этот роман либо запоминается навсегда, либо забывается без следа — как это и происходит со сновидениями с приходом дня.

hexfire, 23 января 2020 г. в 22:16

В этом небольшом рассказе Майринк — и уже не впервые — предстает как один из самых сильных, самых глубоких символистов в европейской литературе, чьей главной целью на всём протяжении литературного творчества — опуская жанр сатиры, в котором он также действовал продолжительное время — было обращение человека к подлинности.

«Часовых дел мастер» — это рассказ-метафора, притча о человеке, обладающем диковинными часами, которые остановили свой ход. Повествование начинается с диалога главного героя с часовщиком, пребывающим в недоумении по поводу странных часов. Разговор обнаруживает замешательство и непонимание обеих сторон. С одной стороны, главный герой — символ подлинности. С другой — часовщик как метафора слепоты. Последний вопрошает: «…Ну как, скажите на милость, узнать по нему правильное время? Да и кому нынче взбредёт в голову жить по таким нелепым часам!».

Майринк повествует на двух уровнях: внешнем и внутреннем — не редкое явление, заметное для тех, кто умеет его читать. С одной стороны, явная линия: он рассказывает историю о человеке, который хотел бы починить свой хронометр: странную, гротескную вещицу непонятного вида и назначения. С другой стороны, часы — это образ сердца, сердца как метафоры, которая указывает на подлинную природу, истинное «Я» его обладателя. Повествование изобилует реминисценциями и аллюзиями, ретроспективой протагониста и его озарениями, которым — уже в унисон — вторит Часовых дел мастер — уже другая фигура, настоящий часовщик, которого не смущает диковинность, не отталкивает его обладатель, в отличие от своего предшественника, с диалога с которым рассказ начался — профана, пародию на часовщика, симулякра часовщика, символизирующего бессмысленность и тщету. И вот уже Часовых дел мастер говорит о часах, и в то же время словно и не о часах вовсе:

«…И помни, механизм сей принадлежал тебе с самого рождения и ты привык верить тому времени, которое он показывал: четырнадцать вместо часа дня, семь вместо шести, воскресенье вместо рабочего дня, символические изображения вместо мертвой цифири! Пребудь же и впредь верным своему наследственному хронометру, только никому ни слова! Нет ничего нелепее, чем тщеславный мученик! Носи его тайно, у самого сердца, а в кармане держи обычные обывательские часы, тарированные государством, со стандартным черно-белым циферблатом, чтобы ты мог иногда справляться, в каком времени живут простые смертные».

«…Пребудь же и впредь верным своему наследственному хронометру».

В этом Майринк. Этот небольшой рассказ — образчик высокой экзистенциальной прозы, чьи ноты очень напоминают Германа Гессе — лучшего Германа Гессе, для которого аутентичность и индивидуация в течение всей жизни также имела сакральный смысл. И в то же время Майринк совсем ни на кого не похож. Редкий автор, один из самых не прозаичных, не банальных, глубоких авторов в мировой литературе.

Игорь СЗ, 31 января 2018 г. в 19:39

Пожалуй, лучший его роман. Было бы время, я бы сделал отд. тему о творчестве мистич. авторов того времени (кон. 19 в. — 30-е гг 20 в.:англичане, американцы, французы, нем. мистики, наш Серебряный век) не с точки зрения обычной лит. критики — такого добра хватает, а с анализом эзотерич. мотивов в творчестве.

Ангел... как раз о препятствиях на пути алхимии. О том, что иньские духи/падшие ангелы, рядящиеся в обличье ангелов Света, не в состоянии передать адепту секрет бессмертия, т.к. сами его не знают. Зато морочить голову и выкачивать ци — легко. Есть алхимики, которые всю жизнь потратили на поиски философского камня, но так даже и не приблизились без истинного Учителя и Школы... Это касается и самого автора, чей путь практики нельзя назвать успешным, хотя знакомство с Рихардом Вильгельмом — переводчиком «Ицзина» и алхимической «Тайны Золотого цветка», могло сделать его поиски более успешными.

isawald, 17 июня 2017 г. в 17:50

Словно вещица из кунштюк-салона Хадира Грюна, этот рассказ обладает «двойным дном», поражая своим печальным переходом от сатиры к пронзительному, исполненному муки, чувству утраты. Здесь Майринк устами доктора Пауперзума очень тонко высмеивает разного рода предрассудки (не потерявшие «актуальности» и поныне), слипшиеся в одну отвратительную массу, насыщающую обывателей и, словно для контраста, вдруг выдергивает из нее настоящую человеческую душу с ее горем и небольшими радостями. И, наверное, потому и неудивительно, что этот небольшой рассказ оставляет после себя такую горечь.