Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг «Машина различий»

Что будет, если взять киберпанк, переодеть его в стимпанк, а затем отправить в альтернативную историю Англии XIX века? Скорее всего «Машина различий», но это не точно.

Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг решили пофантазировать в духе: «а что, если…» и описали наш мир, где в первой половине XIX века Чарльз Бэббидж соорудил некий механический аппарат, аналогичный компьютерам второй половины века ХХ. И понеслось. Культура с наукой резко скакнули вперед, информационная революция произошла раньше промышленной, англичане получили преимущество в воинах, политические строи изменились, а вместе со всем этим изменился и весь мир.

И вот уже известные нам исторические личности раскрываются с неожиданной стороны и адаптируются к новым реалиям совершенно неожиданным образом. Даже литературные персонажи претерпевают изменения, и знаменитый детектив может стать знаменитым преступником.

Беда в том, что за красивой оберткой из интересных идей и необычного мироустройства нет интересного сюжета. Строго говоря, перед нами достаточно заурядный приключенческий роман с примесями детектива, который не может похвастаться ни интригой, ни живыми персонажами, ни глобальной идеи. Просто очередная беготня вокруг экологических катастроф, флешек, пардон, перфокарт с вирусами, да контроля над людьми. Но описано все хорошим, образным языком, этого не отнимешь.

«Машина различий» довольно специфичная. В нашей стране не так уж много людей заинтересуется альтернативной историей Англии, замешанной на киберпанке и стимпанке. Но если вы один из них и недостатки сюжета вас не пугают, то проходить мимо романа точно не стоит.

Давно порывался написать отзыв на этот роман, да все никак не собирался, и это нерешительность вкупе с желанием как нельзя лучше передает мое впечатление от сего произведения. Сразу оговорюсь, что «Машина различий» мне понравилась, а потому все нижеследующее следует отнести на счет подтверждения максимы, согласно которой «ни к чему не относишься так строго, как к уже оставленным заблуждениям». Итак...

Роман, особенно поначалу, получился весьма атмосферным, и хотя, по большому счету, у меня нет каких-то критериев для сравнения, но все же мне почему-то кажется, что именно такой была викторианская Англия. Немалая степень заслуги в том принадлежит неповторимому стилю, что Гибсона, что Стерлинга. Не знаю как и почему, но только прочитав буквально на второй странице «мысли приходят непрошенно, разум строит свои перспективы, сплетая чувства и воспоминания, порождает смысл», я мгновенно настроился на нужный лад, уловив нужную тональность. Однако и помимо этих сугубо художественных средств у авторов нашлось, чем можно передать суть эпохи — знание деталей.

В этом плане, скажем, описание авторами восприятия секса со стороны проституток Сибил Джерард и его подруги Хетти, использующиеся при этом речевые обороты («он удостоил ее своим благосклонным вниманием трижды — дважды на кушетке позади их стола в «Аргайл Румз» и еще раз...»), а также схематичные, но от того еще более красноречивые реплики-реакции окружающих на те или иные поступки («О, нет, мистер Китс, благодарю вас, я прекрасно доеду подземкой. Глаза джентльмена удивленно расширились. Ни одна респектабельная женщина не поедет подземкой без провожатого») выглядят весьма и весьма органично.

Не менее естественно при этом выглядит и описание научных баталий, ведомых «катастрофистом» Э.Меллори со своими научными оппонентами, причем высокая степень ритуализированности отношений в научной среде того времени лишь подчеркивает инаковость этого времени. Единственный недостаток, бросившийся мне в глаза, заключается в как бы отсутствии специфически сильных эмоций в ученом, которого авторы описывают как «агрессивно честолюбивого». Я имею в виду именно те эмоции, что отвечают за научные интересы исследователя, поскольку других эмоций в книге хватает, начиная с тех, что просто-таки понуждают его броситься на защиту леди, которой он не знает, или проклинать почти незнакомого ему ученого, вышедшего за пределы своей компетентности и в погоне за «длинным фунтом» порочащего имидж ученого. Это может быть как следствием незнания этой стороны научного сообщества палеонтологов, так и риторическим тропом, призванным продемонстрировать дистанцию, на которой располагается от нас викторианская Англия. Не знаю, да это и не главное. В конце концов, своеобразная Библия этнографов и социологов научного знания, «Двойная спираль» Уотсона, конечно, более привлекательна в плане достоверности изображения страстей, двигающих ученых, не менее, как мне представляется, британская по иронии и духу (вот уж кто передал абсолютно точно пресловутую «британскость«!), но при этом она проигрывает «Машине различий» в выявлении политической подоплеки науки, даже такой далекой, казалось бы, как палеонтология.

Часто так бывает, что наши пороки и недостатки являются продолжением наших достоинств и добродетелей, именно это и помешало, с моей, конечно, точки зрения, авторам создать подлинно визионерское произведение. Суть же была в чем — со-творить альтернативный мир, показать невиданную до того реальность, перевернув с ног на голову данный нам ход событий, когда информационная революция произошла раньше промышленной. Но этого, к превеликому сожалению, в романе нет. И по крайней мере частично объясняется сие обстоятельство избытком информации, стремлением авторов опираться в описании на какие-то незыблемые «реперные точки», то есть исторически достоверные факты относительно тех или иных событий. Показательно, как в этом смысле меняется восприятие Олифанта из одной «итерации» в другую: начав как активный, убежденный провидец Всевидящего Ока, закончил он тем, что внезапно все бросил и уехал строить коммунистическую утопию в Америку. Я понимаю, что ссылка на внезапно обнаружившийся сифилис все вроде бы объясняет в этом внезапном изменении личности, но ведь вся штука заключается в том, что сифилис был свойственен реальному Олифанту, а не тому, что действует в параллельном мире!

То же самое можно сказать и в отношении Байрона: Гибсон и Стерлинг взяли за основу слухи о его распущенном и развратном нраве и сделали их основанием его альтернативной политической карьеры, по условиям которой за его возвышение до уровня бессменного Великого Оратора новой эпохи ответственны «лишь» обстоятельства да железная леди-жена, все терпевшая и манипулировавшая во имя идеи великих идей Бэббиджа. Как мне кажется, в этой интерпретации больше авторского художественного вымысла (в хорошем смысле этого слова, ибо как ознакомиться с мыслями жены в конце было интересно и увлекательно), но вместе с тем очень мало продуманного в части, касающейся изменения самой сути человека, попавшего в иные обстоятельства. Что было, если бы у авторов не было указанных слухов? Какую тогда личность они вылепили бы?

В общем, изменение исходных допущений, внесение действительно многообещающего фантастического элемента не привело авторов к созданию нового мира. Чем мир наступающего Всевидящего Ока отличается от реального, что наступил, но чуть позже? Мораль — она в чем: человек все равно придет к тому, к чему в итоге и пришел? Или, как говорил Спенсер, человечество выберется на правильную дорогу, только пройдя все неправильные? Неужели ради этого следовало бы проделывать всю эту титаническую работу, как исследовательскую, так и художественную? В этом плане актом полной капитуляции выглядит признание Олифанта великого будущего за Америкой и Японией: из текста романа это утверждение вообще никак не вытекает! Ну, никак вообще. Тем более, что Америка описана как все более дробящееся государство, где победа коммунизма выглядит все более прогнозируемой. Как на этом фундаменте можно построить указанный вывод иначе, чем просто постулируя — в противовес всему сказанному — неизменяемость основного пути, по которому идет человечество?!

Если сравнить или уподобить рождение нового, визионерского будущего туману, обретающему все более вещественные, материальные формы, то «Машина различий» для меня оказывается туманом, заключенным в железную клетку, роль которой выполняют факты и обстоятельства, касающиеся старого, отвергаемого прошлого. В процессе чтения я бродил в тумане, изредка натыкаясь на остовы, и был рад этому. Но после чтения туман, как это ни прискорбно, рассеялся без остатка, оставив после себя то, из чего ему удалось вырваться, но чем так и не удалось стать.

Роман, одновременно, впечатляющий и не простой. Интересная альтернативная реальность, в которой великая компьютерная революция свершилась, не во второй половине 20-го века, а на сто с лишним лет раньше, на основе точной механики и пара.

И “клакеры” (программисты 19-го века) стремительно меняют мир. Информационные технологии развивают транспорт, промышленность, химию, автоматизацию. Техника прогрессирует намного быстрее, чем готовность человечества к нежданному прогрессу. Конфликт, как социальный, так экологический.

На фоне этой удивительной альтернативки, авторы развивают несколько линий триллера, боевика, драмы, мелодрамы.

Первая часть романа не имеет особо развитого сюжета. Здесь авторам гораздо важнее показать колорит “оцифрованного викторианства”. Показать контрасты городской жизни и человеческих отношений. Во второй части начинает развиваться лихой триллер, боевик. В части третьей, драйв значительно падает. Похоже, роман поднадоёл авторам. Начинается повествование о дальнейшей судьбе героев, довольно нудное и скорее публицистическое, чем художественное. Такой контраст делает чтение не простым, но занятным.

В целом, роман понравился, прочёлся с удовольствием и интересом.

Несколько затянутые зарисовки на тему альтернативной истории, с хорошим фактическим материалом( это, пожалуй, самая сильная часть всего произведения), сюжет строится намеками,настолько тонкими что не вполне ясно, это беспомощность или авторский стиль? И неужели оба автора лишены таланта рассказчика? Литературно книга не складывается ни в большую форму, ни в сборник рассказов. Возможно, связность призваны заменить постмодернистские отсылки и цитаты, но новаторские достоинства, увы, не перебивают отсутствия классических. Я ожидал большего, но думаю нужно читать книгу как концепт, идеи которого получили развитие у других авторов, тогда на сердце спокойней.

Просмотрев накопившиеся отзывы, я понял, что буду в меньшинстве, ибо, несмотря на неоднозначность впечатления, оценку поставлю всё-таки низкую.

«Машина различий», на мой взгляд, вещь очень неровная. Многие, думаю, при рассмотрении литературного произведения выносят ему две оценки — форме и содержанию. То есть — как написано и что написано. Окончательное мнение представляет собой сумму-компромисс между этими элементами. Так вот «Машина различий» это самый яркий в моей читательской карьере пример книги, в которой один из элементов шикарен, а второй убог. Такое сильное несоответствие встречается редко.

«Машину различий» можно сравнить с негармонично развитым человеком — качок, в глаза не видевший учебника, или ботан, который не может десять раз отжаться.

Роман написан потрясающим языком. Буквально всё ласкает глаз — от рядовых описаний одежды, мебели, зданий до фантастических картин вроде Статистического бюро, где механическими машинами ведётся учёт всех подданных Британии. Написано так, что зависть берёт. Это ответ на вопрос — как.

А вот — что... Как таковых событий в романе мало, при том, что он довольно объёмен. Сюжет куцый и неинтересный. Всё время кажется, что вот-вот что-то произойдёт, и отличный язык, заставляющий читать дальше и дальше, усиливает это впечатление. Герои по ходу книги меняют друг друга на посту, мелькают общие для них места и детали, и кажется, что рано или поздно все эти зацепки сойдутся, сплетутся воедино и мы увидим, наконец замысел. В хороших книгах так и бывает. Здесь же — ничего подобного. Сюжет ни с чего начинается, ничем и заканчивается. И это — при невероятной, почти болезненной скрупулёзности описаний. Чем ближе подбираешься к концу, тем серьёзнее становятся опасения о том, что событий и какой-то идеи мы не увидим, и тогда описания начинают раздражать. Ждёшь развития, а вместо этого тебе рассказывают, из какого металла была отлита ограда очередного особняка, какова она была на ощупь, в каком стиле сделана и какое выражение лиц было у изображённых на ней ангелочков.

Возможно, авторы сознательно ослабили событийную часть, чтобы сфокусировать внимание на созданном мире. Но вот штука — мир-то неинтересен. Это обыкновенная Англия XIX века. Да, вместо электричества пар. Но это проявляется только в том, что одно слово заменило другое. Суть не поменялась, просто машины работают на пару. Да, есть мощная вычислительная техника, работающая на принципах механики, есть перфокарты для этих машин. Проблема в том, что эти вещи не являются сюжетообразующими. Выброси их — ничего не изменится. То же самое касается и альтернативных исторических элементов — я не знаю, кому, кроме увлечённых историков, будет интересно сравнивать факты реальные и вымышленные, поминутно заглядывать в примечания и читать биографии деятелей.

Получается, что фантастический элемент слаб, а исторических слишком специфичен, и понравится далеко не каждому.

Итого мы имеем шикарно написанную книгу практически ни о чём.

По мнению многих литературных критиков, «Машина различий» — это, без преувеличения, настоящий шедевр альтернативной истории, краеугольный камень субкультуры стимпанка и единственный пример полновесного сотворчества двух жанровых революционеров, которым тесны рамки любого жанра.

«Машина различий» — это широкомасштабная, полифоничная панорама мира, в котором одновременно с промышленной революцией произошла революция информационная, так что компьютер явился на век раньше положенного. Мира, в котором Чарльз Бэббидж построил свою разностную машину, а власть у аристократии перехватили лорды-радикалы во главе с Байроном. Мира, в котором палеонтологи-катастрофисты ожесточенно спорят с униформистами, возглавляемая Карлом Марксом коммуна взяла власть в Нью-Йорке, вычислительные мощности измеряются суммарной длиной зацепления медных шестеренок, Лондону грозит экологическая катастрофа, а бунтовщики-луддиты предоставляют конспирологам богатую пищу для размышлений.

Такова одна из аннотаций книги.

И, как уже можно было заметить, «Машина различий» — это с головы до ног классический стимпанковский роман, который среди поклонников имеет настоящий культовый статус. Отчего же книге предвещали этот статус еще до ее полноценного выхода в свет? В чем заключается ее «культовость»? И почему о ней сейчас знают лишь считанные единицы? Мы и попробуем разобраться. На правду в последней инстанции я, естественно, не претендую. Критика — двигатель прогресса, а потому всегда приветствуется. Итак, поехали!

1. Первым, из-за чего многие хвалят роман, оказываются имена писателей. Все таки «Машина различий» была создана не абы кем, а соавторством небезызвестных Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга. Мягко говоря, двух не самых последних людей в мировой литературе. Уильям Гибсон — без преувеличения настоящий феномен Золотого Века Фантастики. Отец целого направления в литературе. Создатель «киберпанка» и многих сопутствующих ему идей, без которых сложно бы было представить всю современную жизнь и кинематограф. Брюс Стерлинг же — знаковый фантаст, что во многом продвинул и расширил жанр «киберпанка». Отличная «Схизматрица» и изумительный сборник «Зеркальные очки» тому прямое подтверждение.

2. Второй гарантией успеха принято считать открытие нового жанра. Или, если точнее, то целого направления научной фантастики, которое отличается технологиями и декоративно-прикладным искусством, вдохновленным паровой энергией XIX века. Сейчас это течение известно, как стимпа́нк или паропа́нк (от англ. steampunk: steam — «пар» и punk — «панк») и, как правило, оно подразумевает в своей основе некий альтернативный вариант развития, в ходе которого стоит человечество, в совершенстве освоившее механику и технологии паровых машин, с выраженной общей стилизацией под эпоху викторианской Англии (т.е. вторая половина XIX века) и эпоху раннего капитализма с характерным городским пейзажем и контрастным социальным расслоением.

На мой же субъективный взгляд, все не так гладко. Громкие имена не всегда являются залогом безоговорочного успеха, а первый блин нового жанра вполне может выйти комом. Потому я заранее не возлагал на роман 1990-го года больших надежд. Вместо этого сделал пару скидок на год написания, на стиль изложения и приступил к долгожданному чтению. И первым, что встретило меня в книге стала издательская аннотация свежего азбучного издания. К слову, достаточно грамотная аннотация, которая во многом способствует погружению читателей в свой необычный мир. Она старательно интригует, но при этом почти не раскрывает основного сюжета:

И если подводить итог вкратце и максимально без спойлеров, то «Машина различий» оказалась не столько полноценным романом, сколько сборником малой прозы про разных людей, про разные истории и даже про разное время. По сути единственное, что действительно объединяет всех главных героев — это придуманный соавторами мир, в котором лорду Бэббиджу все же удалось ввести свое изобретение во все сферы викторианской промышленности. На выходе, как уже успели отметить большинство рецензентов, получились несколько затянутые зарисовки с персонажами, к которым даже не всегда успеваешь толком привыкнуть и притереться, чтобы начать полноценно им сопереживать и с интересом следить за их приключениями. Погодите, я сказал «приключениями»? Нет, нет и нет! Здесь скорее подошло бы слово «бытописанием», потому что никаких действительно увлекательных приключений в книге по сути и нет. Как нет загадок, нет интриг и нет значимых решений. Есть именно, что описание не сильно занимательных бытовых действий. Причем, этими действиями занимаются не интересные и проработанные личности, а достаточно серые «ноунеймы», о которых нам ровным счетом ничего не известно. И с которыми мы даже познакомится не успеваем, т.к. персонажей авторы меняют очень быстро и без особых предупреждений.

Сам же стимпанк, к моему глубочайшему сожалению, в данной книге представлен скорее красивыми фоном, чем действительно важным жанровым механизмом. Он ни на что не влияет и служит скорее простым средством, на описание которого авторы могут легко потратить пару абзацев и так не самой маленькой книги. А от этого еще обиднее! Ведь столько можно было всего интересного придумать, столько приключений сочинить, столько интриг обыграть, но нет. Вместо этого имеем неторопливую театральную постановку с недостаточно нераскрытыми персонажами в необычно чарующем мире, который до самого финала так и останется лишь красивыми картонными декорациями.

На эту книгу я смотрела очень долго, без памяти влюбившись в потрясающе красивое издание 2014 года. И оно действительно шикарное: с красивой обложкой, качественной бумагой и множеством пояснений от издателя.

Сюжет в двух словах описать очень сложно, ибо на протяжении почти пятисот страниц практически ничего не происходит. Текст ради самого текста, а не ради идеи. Попытка просто показать придуманный мир. Так нынче часто бывает в области кинематографа: бессюжетный фильм ради демонстрации спецэффектов. Суть книги примерно в следующем: мир пошёл по пути паровых технологий, новейшие вычислительные механизмы занимают гигантское пространство, люди повсеместно пользуются перфокартами для этих вычислительных механизмов. Сюжет демонстрируется с точки зрения трёх персонажей: дочери революционера-луддита, ныне падшей женщины; известного учёного палеонтолога-катастрофиста, впервые предположившего, что гигантские ископаемые ящеры жили, на самом деле, не в воде, а вполне себе на земле; журналиста.

Книга изобилует прекрасными находками: образ королевы машин (как звучит-то красиво) — гениальной женщины-математика, образ палеонтолога (читать его линию было интереснее всего), вычислительные механизмы и великое множество прочих мелочей, которые сейчас я, к сожалению, уже не припомню в силу того, что текст очень загружен техническими данными. Как истовый поклонник творчества Станислава Лема, которое также блистает большим количеством технических данных, я к подобному привыкла, но отчего-то физика и астрофизика Лема воспринимается легче и доступнее, нежели всё то, что напихали авторы в «Машину различий». И эта напиханность — главная беда книги. Здесь очень, очень много идей, каждая из которых тянет на крупную часть, в совокупности можно было написать не одну книгу. А в итоге сюжета ноль, идей — тьма тьмущая, и на выходе получилось нечто невразумительное. Тяжело о таких книгах писать что-то вдумчивое, ибо можно с упоением описывать восторг от той или иной детали, в итоге толком саму книгу не затронув.

Ещё одним достоинством книги, помимо тех самых деталей, является чудесный живой язык, описывающий всё настолько красочно, что картинка так и встаёт перед глазами. Вот только используется этот язык не всегда в благих целях. Например, сексуальные сцены потрясающе смешные, не говоря о том, что в такой книге они смотрятся как ложка дёгтя в бочке мёда — абсолютно не к месту. И несмотря на красивый язык, читается книга очень тяжело. Мучила её долго, недели две или три. Персонажи, несмотря на изначально интересные образы, вышли скучными. Вроде бы и не плоские, но какие-то безынтересные. Особенно тяжело дались мне главы проститутки и журналиста. В конце пошли какие-то невнятные письма, которые, быть может, были бы к месту где-нибудь в середине романа, между главами. Но читать их как финал неинтересно, хотелось просто пробежать глазами и пролистать. И на фоне этого скучного болота писем совершенно потерялась сама концовка, не зацепившая и не оставившая никакого следа, хотя, быть может, иди она сразу после основного текста, что-то да промелькнуло бы.

Знаковая для жанра паропанка книга. Вычислительная революция, случившаяся в этом мире на столетие раньше, и подстегнувшая техническую. Исторические персонажи в необычных ролях (начиная с Байрона, возглавившего британское правительство).

Огромное удовольствие доставили моменты, связанные с программированием («клакерcтвом» в местных терминах) и алгоритмически-железячные (в буквальном смысле шестерёночно-железячные!) аспекты, полуироничный перенос киберпанковских мотивов в XIX век. Жаль, что таких страниц тут сравнительно мало. (Заодно могу порекомендовать ценителям темы шикарнейший графический роман «Невероятные приключения Лавлейс и Бэббиджа» С. Падуа, целиком построенный вокруг Разностной машины.)

Перед нами разворачивается широкая атмосферная панорама альтернативной действительности. При чтении часто приходилось с любопытством отвлекаться на справки об реальных аналогах описываемых технологий и внедрённых персонажей.

К сожалению, из киберпанка привнёсся сюда и некоторый налёт «чернушности». Интересно, кто из соавторов в этом смысле постарался, видимо в большей степени Гибсон? В некоторых моментах откровенно морщился, и часто недоумевал: вот зачем эти сцены и детали вообще были нужны? Околошпионские игры, которым уделено немало страниц, тоже как-то не порадовали.

Честно говоря, суть главной сюжетной интриги я так и не понял. Набор кассет с перфокартами, за которыми охотятся странные экстремисты, подаётся сначала как программа подсчёта игровых вероятностей, затем как

В целом, не буду оригинальным, согласившись с мнением, что сеттинг получился намного лучше сюжета.

Сначала показалось, что это отдельные истории мира «викторианского стимпанка». Затем начала проглядываться связь между главами (поскольку таковыми эти истории и являлись, несмотря на разных героев, разное время и место повествования), но она была чрезвычайно тонка. К сожалению, стимпанк в этой истории представляет собой больше антураж, нежели жанр — уберите фантастические паровые технологии, и вы получите то же произведение. Но авторами проделана огромная и скрупулезная работа по воссозданию духа викторианской эпохи.

По сюжету — интрига начинает назревать только во второй главе, но так и не созревает до конца. Вся надежда оставалась на финал, но и он не «выстрелил». Все вертится вокруг перфокарт с некоей тайной информацией, которая так и не раскрывается до конца, что оставляет кислый привкус неудовлетворенности.

Но, несмотря на неоправданные завышенные ожидания, роман имеет плюсы. Главный посыл — важность информации и ее влияние (что сегодня актуально как никогда). Вообще авторы поднимают очень много актуальных и важных тем.

Итог: в целом книга не произвела должного впечатления и не вызвала восхищения, но масштабность работы, проделанной авторами, вызывает восхищение.

Эта книга похожа на приглаженный черновик или сборник неоконченных рассказов. Несколько разных историй с разными героями, которые почти не связаны в единое целое. Только начинаешь погружаться в происходящее и интересоваться героями, как история обрывается (порой на самом интересном месте), и начинается следующая, которая тоже заинтересует и бросит. И после каждого такого обрыва недовольство накапливается, так что под конец от книги остаётся только лёгкое раздражение и разочарование.

Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг воздвигли себе нерукотворный памятник, Фаросским маяком сияющий в недостижимой дали и с невероятной силой манящий к себе сонмы апологетов и копиистов разной степени таланта и бездарности. Идеал стимпанка per se, убедительный как в сюжете, так и в декорациях, изумительно тщательно проработанный и детализированный мир победившего пара, угля и металла. Множество колоритных и фактурных персонажей, своими поступками создающими причудливую, но логичную картину парового катка прогресса, сминающего прошлое — устаревшие технологии, устаревшие товарно-экономические отношения, не успевших приспособиться людей. Даже композиция книги напоминает то ли спираль проходческого щита, то ли круговую конфигурацию машины Бэббиджа. Потрясающий роман со сложной динамикой, создающий новую реальность из оммажей различным литературным жанрам. Сомнительно, что кто-нибудь когда-нибудь сможет написать роман, хоть мало-мальски схожий по мощи, размаху и убедительности с Машиной различий.

Первое впечатление о книге — очень занудливо. Второе впечатление — ни о чём и ОЧЕНЬ занудливо. Основное содержание — описание того, как изменился бы мир, если бы на месте электричества оказался пар. Все дружно изобретают паровые велосипеды (в прямом и переносном смысле). Фамилии знаменитых учёных мелькают через страницу, создавая наукообразие и наукоподобие бреду на паровом ходу. Подпирая своим авторитетом нелепый картонный мир.

Юмор? — Вы о чём! Все глупости в этой книге совершаются с серьёзным лицом. Психологизм? Зачем марионеткам психологизм, им надо двигаться так, чтобы раскрыть перед читателями все дивные свойства изобретения паровых велосипедов.

Глубокие мысли? Вы о чём, зачем тут какие-то мысли! «Как хорошо было раньше, а если уж прогресс — то с велосипедами на паровом ходу» — вполне достаточно. Чтобы простой человек не заморачивался с какими-то там физикой и математикой. Собственно, вот эта ненависть к сложностям современной науки и науки вообще и лежит в основе романа. Упростить науку, упростить прогресс, упростить социальные процессы, опуститься до уровня сплетен о Байроне, упростить историю, упростить отношения между странами. Примитив — главное, что есть в романе.

Викторианский стим-панк с альтернативной историей. Не зашло. Как-то скучно и вымученно.

Этот коктейль из стим-панка, кибер-панка и альтернативной истории мне бы пришелся по душе еще больше, кабы не издерганная в разные стороны манера авторов излагать. Кроме того, мне показалось странным, что в качестве движителя в книге в вычислительных машинах используется только пар. Хотя, применимо ко времени произведения, лейденская банка уже должна была существовать, а от нее до мощных аккумуляторов рукой подать. И при этом параллельно существует телеграф! То есть, передача электрического импульса уже освоена. Прототип компьютерного вируса меня очень порадовал.

Книга о том, что было бы в Англии, если бы Бэббидж интегрировал свою счетную машину в тогдашнюю промышленность.

Роман производит впечатление сборника не очень хорошо подогнанных друг к другу историй о разных людях. Истории эти переплетаются, но все равно нет ощущения цельности повествования, из разных прядей не получилась цельная нить.

Самое интересное в этой книге — примечания, в которых описывается, кем были персонажи романа на самом деле