Аннотация:

Сэмюел Дилэни — ярчайшая звезда фантастики XX века, один из символов американской «новой волны» наряду с Урсулой Ле Гуин и Роджером Желязны и один из её тончайших стилистов, лауреат обильного урожая главных жанровых премий: четыре «Небьюлы» и «Хьюго» — и всё это, когда ему еще и не исполнилось 27 лет. Данная книга содержит самый яркий роман его классического периода — «Нова», заложивший один из кирпичиков того, что через полтора десятилетия стало киберпанком, а также практически полное собрание короткой формы мастера — самую позднюю, расширенную версию авторского сборника «Да, и Гоморра»; роман представлен в новом переводе, многие рассказы и повести публикуются по-русски впервые, остальные — в новой редакции. Вместе с Лорком фон Рэем и киберштырями «Птицы Рух» вы нырнёте в сердце коллапсирующей звезды, на Звёздной Станции у края галактики проводите в бесконечную ночь золотых детей, и, обзаведясь жабрами и перепонками, погрузитесь в океанские глубины, и ощутите время как спираль из полудрагоценных камней…

«Дилэни — не просто один из лучших фантастов современности, но и выдающийся литератор вообще говоря, изобретатель собственного неповторимого стиля» (Умберто Эко).

Перевод с английского Татьяны Боровиковой, Николая Караева, Марины Клеветенко, Геннадия Корчагина, Владимира Кучерявкина, Светланы Силаковой

Оформление обложки Татьяны Павловой

Иллюстрация на обложке Стефана Мартиньера (Stephan Martiniere)

ISBN 978-5-389-15999-0

640 страниц

Копирайты:

Содержание:

Немного подробностей о романе и сборнике.

"Нова" (Nova), как уже было написано выше, был закончен Дилэни, когда ему было 25, то есть году в 1966-м. Однако публикация романа задержалась примерно на два года. Первое издание увидело свет в Doubleday в августе 1968 года. Обложку для книги создал Рассел Фицджеральд (Russell FitzGerald).

Обложка с корешком первого книжного издания романа "Нова" (Doubleday, 1968)

Интересные факты о художнике. У него были общие черты с Дилэни. Фицджеральд состоялся как художник к 60-м, к выбору художественного стиля, как и к определённому жизненному выбору, отчасти его подтолкнула связь с художественной тусовкой Сан-Франциско. Фицджеральд был гомосексуален, хотя в 1963 году женился на Доре Дулл, партнёрше поэта Гарольда Дулла, кто также известен как основатель Ватсу (Watsu) — практики водной терапии, разновидности йоги. У Доры было две дочери-близняшки. Фицджеральд был верующим католиком, и в его творчестве явно прослеживались мотивы религиозной иконографии и явное влияние тем сексуальности и антирасизма. Художник также пробовал себя в роли писателя и много читал: в круг его читательских интересов входили разные авторы — от Оскара Уайльда и Джеймса Джойса до Жана Кокто, Бодлера и Грэма Грина. В его творчестве было явно заметно влияние Уильяма Блейка.

В 60-е он активно создавал обложки к фантастическим романам. Помимо обложки для первого издания "Новы" для Дилэни он также сделал обложки для трилогии "Падение башен", изданной в трёх книгах британским издательством Sphere Books в 1968-1969 годах. Кстати, само название трилогии тоже кажется пророческим для Америки. На эти обложки явно стоит взглянуть. Умер художник в 1978 году в возрасте 46 лет: его погубила склонность к злоупотреблению алкоголем.

Вернёмся к "Нове". Космоопера о цивилизации XXXII столетия, дальний предтеча киберпанка, а по словам критика Джудит Меррил, "построенная на свойственных жанру НФ идиомах новая мифология, архетипическая мифическая и мистическая аллегория, в которой важное место занимают карты Таро и Грааль". В одном из отзывов на странице романа на ФЛ читатель с ником Frd981 так представляет "Нову":

цитата

В бурные 60-е прошлого века фантасты писали не просто романы. Они создавали Романы. Повествование в них, имеющее множество слоёв, настолько многопланово, что эти тексты стали больше похожими на философские притчи, чем на что-то, созданное для развлечения.

К 3172 году власть и влияние в галактике поделено между двумя фракциями — сектором Дракона с центром на Земле и более молодой Федерацией Плеяд. Тем и другим нужен контроль над Внешними Колониями, где добывается важный для космических перелётов и процесса терраформирования планет иллирий. Соперники готовы пойти на всё, чтобы раздобыть больше этого вещества, и команды от обеих сторон вступают в противоборство а право завладеть богатым источником иллирия, который выработает сверхновая звезда. Плеяды намерены свергнуть гегемонию Дракона, нарушив баланс сил.

Роман многократно переиздавался, и ему весьма везло с обложками: много красивых изданий. Давайте посмотрим на некоторые из них. Картинки по порядку:

— Bantam Books, 1969, автор иллюстрации на обложке неизвестен;

— Bantam Books, первое издание: 1975, обложка Эдди Джонса;

— J'ai Lu, 1977, обложка Криса Фосса;

— Gradivus, 1978, обложка Эдди Джонса;

— Gollancz, 1986, обложка Тони Робертса;

— Gollancz, первое издание: 2001, обложка Криса Мура.

Роман был включён в список ста лучших НФ-романов редактором научной фантастики Дэвидом Принглом (David Pringle), специалистом по творчеству Дж. Г. Балларда, одним и основателей британского журнала Interzone и его редактором с 1988 по 2004 годы. В 1985 году вышла его книга Science Fiction: The 100 Best Novels, An English-Language Selection, 1949–1984. Из названия понятно, что это список ста лучших фантастических романов на английском языке в период с 1949 по 1984 годы. О каждом из романов в книге было небольшое эссе, вступительное слово к этому топ-листу написал Майкл Муркок. "Нова" по году выхода попала в список аккурат между "одногодками" "Стоять на Занзибаре" Браннера и "Мечтают ли андроиды об электроовцах?" Дика. Интересно, что замыкает список ста лучших романов "Нейромант" Гибсона — канон жанра киберпанк.

В "Нове" уже явно слышатся пока ещё шёпоты не набравших силу голосов из грядущего "Дальгрена" — романа, в котором Дилэни продолжит использовать в своей прозе фантастические элементы, но уже только в роли подпорок для более сложных экспериментальных тем, где поэтика языка повествования придаёт литературное оправдание сексу, которым, чем дальше, тем больше будут пропитываться тексты автора. Между "Новой" и "Дальгреном" переходной точкой стал роман "The Tides of Lust" ("Приливы похоти"), также известный под названием "Equinox" ("Равноденствие") — горячая фантазия о сексе и насилии, история о развернувшейся в маленьком порту в Америке вакханалии после прибытия туда капитана-афроамериканца. Достаточно показать обложку издания 1993 года от Masquerade Books. Первое издание романа, ещё под названием "The Tides of Lust", вышло в пейпербэке в 1973 году в маленьком нью-йоркском издательстве Lancer Books, как раз в год его банкротства.

Столь резкий переход в материале от НФ-периода в творчестве Дилэни к его более поздним работам не для того, чтобы попортить кровь моралистам. Через те же "Приливы похоти" легче перейти к большому сборнику рассказов "Aye, and Gomorrah and Other Stories". В том в серии "Звёзды мировой фантастики" включена, как указано в аннотации, самая поздняя версия сборника.

Обложка издания 2003 года (Vintage Books, иллюстрация на обложке — Юкимаса Хирота):

Заглавный рассказ сборника — "Да, и Гоморра...". Он написан в 1967 году и в том же году взял "Небьюлу" как лучший фантастический рассказ. Первая книжная публикация — в составе антологии Харлана Эллисона "Опасные видения" (Dangerous Visions), изданной в том же году в Doubleday. Обложка — Диана и Лео Диллон. Рассказ Дилэни закрывал антологию и находился в очень хорошей компании, среди великих имён.

Разворот обложки сборника:

"Да, и Гоморра...", несмотря на своё название, явно отсылающее к знаменитым библейским событиям, это — фантастика "новой волны". Рассказ о спейсерах — генетически модифицированных людях. Они могут с лёгкостью перемещаться в космическом пространстве, не боясь воздействия радиации. Но для этого их стерилизовали и лишили возможности достичь полового созревания. Друг для друга они обращаются "оно". Спейсеры — это космические андрогины, но им тоже нужна любовь. Дать ей могут только фрелки. Спейсеры — это их фетиш. Их привлекает искусственная недостижимость спейсеров как сексуальных объектов и то, что они не могут испытывать чувства, как обычные люди. Рассказ "Да, и Гоморра..." был назван редактором фантастического журнала Foundation Грэмом Слейтом (Graham Sleight) "ревизионистским подходом" к теме рассказа Кордвайнера Смита "Сканеры живут напрасно" (Scanners Live in Vain).

Первая публикация рассказа "Сканеры живут напрасно" в номере 6 журнала Fantasy Book (том 1) за 1950 год, обложка номера Джека Гогэна (Jack Gaughan) иллюстрирует как раз рассказ Кордвайнера Смита:

В этом рассказе 1950 года поднимается тема необходимости людей жертвовать чем-то важным ради возможности покорять космос. У Смита из-за эффекта Космической боли в космос могут летать только хаберманы — люди, которых искусственно лишили всех чувств. В этих двух рассказах разных авторов есть общая центральная идея: научные прогресс и приносимые им блага для человечества лишают человека главного — несовершенства. Несовершенны люди из-за того, что у них есть чувства, во власти которых они находятся всю жизнь. И в этом несовершенстве — красота человека и сила человечества.

Возможно, именно по этой причине, желая сохранить несовершенство человека, Дилэни в итоге и отошёл от научной фантастики, экспериментируя в своей прозе с чувствами и чувственностью. Но при этом он успел за несколько лет сказать в жанре научной фантастики очень многое, совершить настоящий научный прорыв в жанре, который всё сложнее становилось называть литературой только для развлечения. Каждый рассказ в сборнике, как и роман "Нова", яркое тому свидетельство. Как эта фотография автора, которая очень хорошо подходит для финала материала.

И уже за рамками пространного рассказа о книге Дилэни коротко стоит упомянуть иллюстрацию на обложке тома работы Стефана Мартиньера (Мартинье). Иллюстрации его авторства украшают, к примеру, обложки "Нам, живущим. Реквием" Хайнлайна и "Дракон не спит никогда" Кука. Работа художника, украшающая обложку тома Дилэни, в оригинале называется Saturn. Обложка впервые появилась в издании от Ace Books 2007 года романа Шона Уильямса Saturn Returns, открывшего цикл Astropolis.

Обложка Saturn Returns:

Оригинал иллюстрации:

Один из самых удивительных бестселлеров минувшего века, которому абсолютная фантастичность, или скорее — фантасмагоричность и сюрреалистичность, не помешала получить от критиков и читателей эпитеты вроде "философского лабиринта", "большого романа со множеством точек входа", наследующим монументальности Джеймса Джойса и романтизму Кольриджа и Китса, "американского магического реализма" и американской же "поэтической интерпретации" самых жёстких произведений Ирвина Уэлша. В кипящем яростном котле этого текста плавятся отзвуки прозы Кормака Маккарти и Владимира Набокова, мифов и поэзии, социальных бунтов и культуры хиппи, все оттенки чёрной и белой кожи.

"Дальгрен" по внешним признакам относят к научной фантастике, но не так прост был Дилэни, уже написавший в 60-х свои главные романы в жанре НФ. С самого начала он во всём был ниспровергателем устоявшихся традиций. Чернокожий автор добился успеха в довольно консервативной среде тех, кто пишет и читает научную фантастику (к 70-м Дилэни уже был четырежды лауреатом премии "Небьюлы" и один раз — "Хьюго"). В рамках жанра НФ с самого начала искал новые выразительные средства, которые позволили бы фантастике не просто раздвинуть жанровые границы, а стереть их. Так же сам Дилэни, родившийся в Гарлеме, всем, что он делал и чего добился в жизни, доказывал, что в жизни, как и в литературе, нет ограничений. Даже своей сексуальной ориентацией Сэмюел Дилэни (ещё в детстве он осознал свою натуру) бросал обществу вызов, но при этом даже в этом умудрился выйти за рамки: Дилэни был женат на женщине. Его жена — переводчик, поэт и критик Мэрилин Хакер. Ещё до замужества Мэрилин не скрывала, что она лесбиянка, но это не помешало паре родить дочь Айву. Девочка появилась на свет в тот же год, когда её отец закончил работу над самым сложным своим текстом — романом "Дальгрен". Ни до, ни после этого романа Дилэни так глубоко не уходил в литературные лабиринты.

О периоде его жизни и творчества, предшествовавшим "Дальгрену", Василий Владимирский написал для Bookmate journal как всегда отличную статью. Какой ритм привнёс в мир и научную фантастику 60-х чёрный вундеркинд, можно прочитать в материале "Писатели, изменившие научную фантастику XX века".

Что было после романов "Вавилон—17", "Пересечение Эйнштейна" и "Нова"? "Нова" была издана в 1968 году. Дилэни было к тому моменту 26 лет. Он уже написал семь выдающихся научно-фантастических романов. Что ещё он мог сказать в жанре научной фантастики, который уже изменил? Он решил взорвать солнце — и на пять лет погрузился в работу над текстом, споры о котором не утихают до сей поры. В частности, споры о том, как читать этот текст и как воспроизводить его на других языках. Достаточно почитать форум ФЛ, где после публикации на сайте издательства "Азбука" ознакомительного фрагмента, разгорелся спор о том, как правильно переводить такой текст — с кавычками в прямой речи или без, с разбивкой на абзацы или без.

Специфика таких текстов, как "Дальгрен", в том, что каждый читатель остаётся с ним один на один в нелинейном метафизическом пространстве, в котором и восприятие действительности во время чтения текста, и сам текст меняются с каждой секундой и каждой страницей, с каждым пройденным или преодолённым этапом в повествовании. В итоге читатель понимает, что текст не был физической структурой, что он был ключом к восприятию идеи, вокруг которой выстроил лабиринт слов автор. Как ни представляй физически такой текст, это не будет его истинной формой. Ключ каждый читатель видит по-своему, и текст в печатном виде представляет собой не более чем стоп-кадр в некий неопределённый момент. Такие тексты живут только тогда, когда их читают, когда слова воспринимает сознание. И только в сознании текст обретает те форму и структуру, к каким читатель готов. "Дальгрен" — тот самый ключ, который не просто раздвигает границы или уничтожает их, отменяя жанровые особенности и лингвистические незыблемые структуры, а отменяет саму норму. В том числе языковую.

Такие тексты, как "Дальгрен", создаются не для того, чтобы создать некую норму — формы, передачи смысла. Как бы ни приходилось читать этот текст — с кавычками в прямой речи и без абзацев, в более привычной передаче речи на письме или как внешне бессодержательный набор набор букв, из которого только наложением особого шаблона можно вычленить связные фразы, — всё равно он останется только ключом, не дверью. Именно по этой причине "Дальгрен" стал в своё время предметом столь разнообразных трактовок, и даже ожесточённых споров, считать ли роман фантастикой или нет, прекрасный это текст или отвратительный.

Филип К. Дик (сам — автор весьма своеобразных текстов) и Харлан Эллисон возненавидели "Дальгрен". Эллисон честно признавался, что так и не справился с книгой, сдался после 361 страницы в тщетной попытке понять, зачем это всё. Уильям Гибсон (его статья "Рекомбинантный город" предваряет в издании от "Азбуки" текст романа) признавал непостижимость авторской задумки и считал, что Дилэни создал загадку, которую не нужно было разгадывать, достаточно было принять её как часть существующей реальности. Существует мнение, что первое предложение "Нейроманта" (перевод Михаила Пчелинцева) ("Небо над портом напоминало телеэкран, включённый на мёртвый канал.") — это дань Гибсона "Дальгрену" Дилэни. Так отец киберпанка перекинул мостик к своему роману из вступления "Дальгрена" (перевод Анастасии Грызуновой):

цитата

собой ранить осенний город.

И взвыл, дабы мир дал ему имя.

Изпотьма ответило ветром.

Уильям Гибсон в молодости:

Роману доставалось и сильнее, чем выразился Эллисон. Его называли самым большим разочарованием в научной фантастике с тех времён, как "Хайнлайн выставил себя дураком", написав "Не убоюсь зла". Возможно, всё дело в восприятии. До "Дальгрена" Дилэни был молодым и весьма талантливым писателем-фантастом. В "Дальгрене" он не просто сменил интонацию, а изменил правила игры. Поэтому при всех признаках модернистской антиутопии "Дальгрен" — это не чистая НФ. И это увидел Гибсон.

Вот что он пишет в предисловии к роману:

цитата

"Я вписываю «Дальгрен» в такой исторический контекст:

Все, кто сейчас моложе тридцати пяти, не помнят сингулярности, что объяла Америку в шестидесятых годах двадцатого века, а поколение, которое испытало эту сингулярность на собственной шкуре, в основном, я так понимаю, предпочло амнезию и отрицание."

К моменту, когда вышел "Дальгрен" (первое издание увидело свет в издательстве Bantam в январе 1975 года, а работал над романом писатель на протяжении нескольких лет, с 1969 года), американцы уже вполне научились отрицать реальность, в которой они ещё недавно побывали. Они не хотели вспоминать о 60-х, когда по стране прокатилась волна чёрных бунтов. Америка на время превратилась в настоящие джунгли, а точнее — в выжженную территорию, в некое подобие мира после Апокалипсиса, где правит не закон, а ярость. Чёрное население вышло на улицы, чтобы требовать, громить, ломать, чтобы насиловать и грабить белых. Институты власти самоустранились, улицы превратились в огненные реки боли, ужаса и смерти.

Последствия одного из чёрных бунтов в Америке 1960-х:

Ещё в семидесятых, с неспешной прозорливостью пророка Дилэни, описал современное общество. Не мировое, а ту его часть, где очень остро в этом году встал вопрос, всякая ли человеческая жизнь важна, или ценность зависит от цвета кожи. Почему только в этом году? Это вопрос к обществу. Видимо, катастрофа, произошедшая со всем миром, обнажила социальное расслоение общества в отдельных регионах планеты. Пандемия не просто разрушила привычный уклад, она в некотором смысле подвела человеческое общество к краю. Вглядываясь с края в бездну, часть общества в ужасе отошла, а часть преисполнилась первобытной ярости. Всё, как в "Дальгрене". Именно поэтому это не фантастический роман, а текст, творящий новую мифологию на многочисленных временных слоях, заполненных осколками и отголосками мифов былых цивилизаций.

Город Беллона прямиком отправляет к римской богине войны, супруге Марса. Сам Марс в абсолютном воплощении божества (подобно тому, как японцы видят в Солнце лик верховного божества и прародительницы всех императоров — Аматэрасу) — это огромный и зловещий солнечный диск, нависший над затерянным где-то на Среднем Западе городом. В городе произошла катастрофа, отбросившая его жителей далеко назад в эволюционном развитии. Здесь больше нет благ цивилизации, вроде телефона, электричества, телевидения. Здесь больше не действуют законы. Вообще никакие — ни морали, ни физики, ни логики. Это место, лишившееся основы, почвы под ногами. И люди, населяющие это место, лишились самого главного — понимания, кто они и зачем. Им остаётся только одно — отдаться хаосу, приветствовать насилие, выживать любой ценой.

В этом хаосе идёт к неведомой цели парень Шкет (в оригинале — Kid). У него одна нога босая. Он ничего не помнит о себе, но твёрдо уверен, что он американец. Он приходит в город, где правит насилие. В Беллоне героем стал Джордж Харрисон — чёрный парень, кто во время беспорядков изнасиловал белую девушку. Он не просто утвердил своё право сильного и отомстил за все притеснения чернокожих, он совершил поступок, который стал чем-то из ряда вон выходящим даже в этом странном замкнутом пространстве, где умерла цивилизация, законы и мораль. Беллона — это дикий зачарованный лес, по которому Шкет странствует, как некое древнее божество в поисках чего-то, что наконец даст ему точку опоры или отсчёта. Что-то, на чём можно зафиксироваться.

Он встречает Ланью — девушку, которая играет на губной гармошке. И звуки её музыки очаровывают. Шкет и Ланья вместе. Они занимаются сексом. Они пробуют всё, что доступно их воображению. В их постели оказывается несовершеннолетний мальчик. Они живут так, как действует на них окружающая обстановка. Секс в окружении насилия — единственное, что даёт какую-то связь с реальностью, где сексуальная раскрепощённость, как в коммуне хиппи, вполне вписывается в стремление Шкета понять, кто же он на самом деле. Жизнь Шкета в Беллоне, как и его образ, напоминают о боге Пане. Босая нога, музыка, секс, а позже попытки Шкета стать поэтом, записывая стихи в найденную им записную книжку.

Подобных отсылок к мифологии в романе при желании можно найти немало. Здесь женщина превращается в дерево, как в мифе о Дафне, а странные люди, встречающиеся Шкету в городе, можно представить в образах различных персонажей греческих и древнеримских мифов — от Юпитера до Харона.

При этом не стоит пытаться подчинить всё, что происходит с героями, ритму и логике линейного повествования. Как уже упоминалось, "Дальгрен" — это роман со множеством входов и, может так статься, без единого выхода. Это текст, свитый в кольцо из множества элементов, каждый из которых способен изгибаться в своём направлении. И выходя из текста, можно оказаться в самом начале, как будто ещё только в него заглянул...

"Дальгрен" — это вечный круговорот тем, в которых можно углядеть и социальное высказывание, и прогноз, и вечный сюжет о поисках себя в мире, который постоянно обнуляет любые стремления обрести уверенность в завтрашнем дне.

Иллюстрация Дина Эллиса к первому изданию романа "Дальгрен":

Для такого романа крайне непросто создать обложку, которая бы подготовила к тому, что ожидает внутри. Оформление "азбучного" издания переосмысляет оригинальную обложку первого издания романа. В 1975 году роман был издан с иллюстрацией американского художника Дина Эллиса, который как раз в 60-х годах создал много знаковых обложек для книг Айзека Азимова, Артура Кларка, Рэя Брэдбери, Фрэнка Герберта, Ларри Нивена, Андрэ Нортон и других.

Обложка первого издания романа "Дальгрен" (Bantam Books, январь 1975):

Кстати, иллюстрация к сборнику Брэдбери "Человек в картинках" авторства Дина Эллиса стала культовой работой и была продана на художественном аукционе за 45 000 долларов.

Дин Эллис был тем художником, кто смог верно прочувствовать настроение романа Сэмюела Дилэни. Основной чертой его иллюстраций обычно были некие циклопические образования или конструкции, порой весьма причудливые, на фоне которых, как в прозе Лавкрафта, человеческие фигурки кажутся малозначительными. И огромное солнце над Беллоной — городом, где роль человеческого разума явно преувеличена — изображено Эллисом на обложке во всей мощи.

Примеры работ Дина Эллиса:

Как итог пространных и нелинейных размышлений о роли, значении, смысле и жанровой принадлежности одного из самых необычных романов минувшего века от одного из самых необычных фантастов столетия — комментарий от переводчицы Анастасии Грызуновой. Впервые переводить на русский такой непростой текст — это был настоящий вызов. И на вопрос, чем же для неё оказался текст, как она восприняла его, Анастасия дословно ответила следующее:

"Я тут, кажется, на вопрос "чем необычен "Дальгрен" должна, как один персонаж в нём советует, придумать публичный ответ. Короткий публичный ответ такой: он взрывает мозг напрочь. Это был очень странный опыт (с каждой книжкой опыт странный, но если с книжкой любовь, он, понятно, страннее стократ). Перевод — это же такой моноспектакль: ты говоришь чужими голосами (автора, но не только — голосами персонажей тоже), актёрский такой трип, всякий раз. Но с "Дальгреном" ты в основном играешь человека с довольно прихотливыми искажениями картины мира неясной природы — а подход требует этим человеком быть, и, короче, эти призмы-зеркала-линзы картину мира ощутимо искажали и мне — в том числе далеко за пределами собственно текста. Помимо многого прочего, в "Дальгрене" есть такая тема: условно "психически здоровый" человек снова и снова пытается понять, как устроено "безумие" (с учётом всего, что мы узнали с 1974 года, терминология условна) — и, guess what, снова и снова не может. Вот я тоже вряд ли смогу объяснить, что происходит, когда ты — не очень ты, потому что ты говоришь чужим голосом, и этот голос таков, каков он в "Дальгрене", — голос человека, у которого настолько текучие и необязательные отношения с реальностью.

При этом, поскольку Дилэни, к счастью, не считает нужным себя объяснять, вычислять ключи к этому тексту — какие-то внятные резоны не того даже, что в нём происходит (версий возможно немало, их выстраивает тот, кто читает), а просто Почему Он Такой, — это отдельная прекрасная история. Пока читаешь, ключи иногда падают тебе на голову с потолка, всякий раз довольно неожиданно, когда думаешь совсем о другом, потому что текст думает о другом. И поскольку я тут тоже читатель, соблазн выстроить стройную линейную версию был очень, конечно, велик. Я в какой-то момент рисовала схему (эпизоды, красные верёвочки обозначают связи между событиями — чувствовала себя натурально conspiracy nut, очень новый дивный опыт) — короче, надо ли говорить, что у меня получилась закольцованная структура? Не раз закольцованная, такими петлями. Сто тысяч раз все уже сказали, что "Дальгрен" нелинейный, это multi-point entry novel, но как же не попытаться выстроить космос из хаоса, да? А "Дальгрен" — коан на 900 полос, сколько ни тасуй и ни замыкай, линейности не предвидится. То есть, если вдуматься, космос мы в нём в итоге, видимо, и наблюдаем.

Желаю, короче, занятного чтения."

Обложка первого издания романа в переплёте (Gregg Press (Бостон), 1977):

Перед тем, как читать роман, вспомните цитату одного из критиков, который настолько проникся Беллоной, что сказал: "На самом деле Беллона — это не какой-то один выдуманный город. Дилэни создал и описал в образе города огромную фреску из всех городов на земном шаре. От Балтимора до Лондона Беллона — город мира и город, представляющий мир".

Аннотация:

«Дилэни — не просто один из лучших фантастов современности, но и выдающийся литератор вообще говоря, изобретатель собственного неповторимого стиля», — писал о нем Умберто Эко. «Дальгрен» же — одно из крупнейших достижений современной американской литературы, книга, продолжающая вызывать восторг и негодование и разошедшаяся тиражом свыше миллиона экземпляров. Итак, добро пожаловать в Беллону. В город, поражённый неведомой катастрофой. Здесь целый квартал может сгореть дотла, а через неделю стоять целёхонький; здесь небо долгие месяцы затянуто дымом и тучами, а когда облака разойдутся, вы увидите две луны; для одного здесь проходит неделя, а для другого те же события укладываются в один день. Катастрофа затронула только Беллону, и большинство жителей бежали из города — но кого-то она тянет как магнит. Бунтарей и маргиналов, юных и обездоленных, тех, кто хочет странного…

«Город в прозе, лабиринт, исполинский конструкт… „Дальгрен“ — литературная сингулярность. Плод неустанной концептуальной отваги, созданный… поразительным стилистом…» (Уильям Гибсон).

Впервые на русском!

ISBN 978-5-389-14010-3

896 страниц

«Римскую» серию исторических романов продолжит цикл «Проклятые императоры» (The Damned Emperors) Саймона Тёрни (S.J.A. Turney). Первый роман цикла посвящён Гаю Юлию Цезарю Августу Германику, императору Рима, оставшемуся в веках под прозвищем «Калигула».

Саймон Тёрни родом из Северного Йоркшира. Среди известных уроженцев Йоркшира – сёстры Бронте и А. С. Байетт. Жизненный путь Тёрни был в достаточной степени тернист, пока он не стал успешным автором исторических романов – приключенческих и биографических.

Среди нескольких десятков книг Тёрни:

– военный цикл Marius’ Mules, повествующий о кампаниях Юлия Цезаря;

— более динамичные (жанр подаётся как «Римский триллер») романы цикла Praetorian о преторианской гвардии периода правления императора Коммода (Commodus);

— «Оттоманский цикл» — приключения молодого вора-грека в антураже XV столетия;

— цикл «Сказки империи» (Tales of the Empire), который преподносится как «историческая фэнтези с Римским колоритом»;

— цикл «Легион» представляет более облегчённый вариант древнеримских реалий – для подростковой аудитории;

— новая серия «Тамплиеры» (Templar) в сеттинге испанской Реконкисты: действие романов разворачивается в XII-XIII столетиях;

— «Проклятые императоры» — серия биографических романов о Римских императорах, чьи имена очень хотелось бы забыть.

«Калигула» открывает последнюю из представленных серий.

"Каждый знает его имя. Каждый думает, что знает его историю.

Рим. 37AD. Император умирает. Никому не ведомо, сколько он ещё протянет, но нельзя терять ни секунды: борьба за власть начинается.

Император Тиберий вверяет будущее Рима Калигуле, не зная, что его решение навсегда изменит судьбу Империи и станет причиной появления одного из ужасающих тиранов в истории человечества. Только был ли Калигула тем монстром, каким его представляют хроники?

Забудьте всё, что знали до этого. Позвольте говорить Юлии Ливилле, младшей сестре Калигулы. Она поведает историю о том, как её любящий и заботливый брат стал самым могущественным человеком в величайшей Империи, и как ложь, предательства и убийства изменили лик Калигулы и лик Рима…"

На очереди второй роман серии – «Коммод».

Блог Саймона Тёрни позволит узнать больше о его творчестве, а заодно – и о будущих планах издательства «Азбука», если «Проклятые императоры» будут встречены поднятым вверх пальцем.

Второго автора (точнее – произведение автора) сегодняшнего анонса представит обложка первого издания книги (если верить интернету), о которой пойдёт речь.

Один из величайших приключенческих романов всех времён и народов – «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона. «Азбука» планирует издать великий текст в двух вариантах оформления – в сериях «Мир приключений» и «Иностранная литература: Большие книги». Подробности об издании появятся позже.

Уже сейчас можно упомянуть о том, какие ещё тексты войдут в подборку, помимо самого романа Стивенсона. «Остров сокровищ» планируется окружить «сателлитами»-продолжениями:

— «Приключения Бена Ганна» Рональда Фредерика Делдерфилда;

— «Приключения Долговязого Джона Сильвера» Денниса Джуда;

— «Джим Хокинс и проклятие острова Сокровищ» Фрэнка Дилэни.

Обложки оригинальных изданий продолжений "Остров сокровищ"

Том с таким составом произведений обещает стать настоящим сокровищем для любителей литературной классики приключений.